территориях, просто ужас. Вот, даже комфронта Ватутин, наслушавшись, приказал в плен мадьяр не брать. Правильный приказ. Было бы больше времени, от полка бы я ничего не оставил, но торопился. Светало. Вышел к штабу полка, подняв там всех. Меня тут же в штаб дивизии с ценным призом. С полковником разведка и штабные работали, а со мной особисты. Нормальные парни, я со многими давно на ты был. Сначала устно сообщил как меня похитили, как бежал и до своих добирался. Вон, командира вражеского полка взял в плен с запасом ценных документов, их уже изучали. Комдив не мог не воспользоваться такой ситуацией, уже рассвело, я написал рапорты, так что с охраной проехался по позициям, нанося данные по противнику на карту. Всё что видел нанёс. Так что артиллеристы дивизии стали по ним работать, а дивизия готовилась дальше наступать. Я же недолго в дивизии задержался, сегодня двадцать второе июня, утром вышел к своим, а в обед, как раз вернулся из поездки за разведданными, пищу принимал, меня уже приказным порядком дёрнули в тыл. Куда не знаю, тут всё через Особый отдел дивизии шло.

В этот раз мимо аэродрома истребительного полка, что почти стёрся за время воздушных боёв, мы не проехали. Меня сами особисты везли с охраной бойцов из комендантской роты. Там уже ждал самолёт, одномоторный, с высоким расположением крыла, на семь пассажиров. Кроме лётчика никого не было. Впрочем, командир авиаполка, попросил взять дополнительных пассажиров и почту, раз всё равно в тыл летим, не отказали ему, и вот так взлетев, направились в тыл. Я большую часть пути банально проспал, всё-таки сутки на ногах, да ещё попросили помочь с проведением разведки. Комдив торопился, понимая, что меня скоро дёрнут в тыл. Не отказался, так что нагло дрых, пока не сели на аэродроме Киева. Сам я был в своей полевой форме, при наградах, фуражку мне новую в дивизии подарили, ту что у расстрелянной колонны потерял, я так и не нашёл. При мне мои вещи, шинель. Шашку убрал в хранилище, документы сохранил, своё удостоверение. В штабе полка мне выдали направление на Москву, филькина грамота понятно, но хоть что-то. Ещё по наградам, комдив за полковника-мадьяра, что я им подарил, особенно за документы добытые, приказал штабным написать на меня представление. На Звезду Героя. Я пытался объяснить, что это бесполезно, мол, в верхах костьми лягут, но награды мне не видать, это с сорок второго повелось, но тот упёрся как баран. Я даже предложил дать орден «Красной Звезды», которые у того в запасе были, и мне достаточно. Про барана я уже сказал, упёрся. Нет, спасибо конечно, но хрень это всё. Всё равно «Красную Звезду» дадут, спустив до неё. Просто ждать придётся от нескольких месяцев до полугода, пока разродятся, это если ещё не потеряют наградной квиток, а тут сразу бы получил.

На военном аэродроме у Киева пришлось погулять в стороне, пока заправляют машину, техника безопасности этого требует. Обоих лётчиков уже забрали, как и мешки с почтой. Один лётчик тяжело ранен был в бою, смог довести машину до аэродрома и сесть, его на носилках везли, а второй травмирован при неудачной посадке. Их сразу в госпиталь, машина ждала, знали кого везут. Как заправились, снова поднялись в воздух и к столице полетели, причём, салон полный, попутные пассажиры, снова мешки с почтой и все места заняты. А я спал.

На всём пути было чистое небо, поэтому добрались без происшествий, время было восемь вечера, когда я, потягиваясь, и разминаясь, стоял у крыла самолёта. Пассажиры уже покинули машину, два бойца ожидали, забрать почту. Тут ко мне и подошёл неизвестный майор госбезопасности.

- Майор Одинцов?

- Это я, - закончив делать приседания, кровь по венам побежала, подтвердил я.

- Попрошу ваши документы.

Тот изучил моё удостоверение, и велел следовать за ним, мол, его за мной послали. Ну уж нет, попросил его предъявить документы. Тот не возражал. Ну не знаю, вроде настоящие. Так что мы прошли к новенькой чёрной «эмке», и шофёр, боец НКВД, повёз нас куда-то в город. Ну да, можно было и не гадать, после сорока минут езды, остановились у здания, известного как Лубянка. Куда ещё меня могли привезти? Не удивлён. Хотя знаете, не против, узнаю, что там с Тальковым. Да и чернобровой тоже. А что, особисты Девяносто Девятой стрелковой дивизии не в курсе. Они сразу передали моё сообщение дальше, но понятно им никто не докладывал, что там с майором-предателем дальше было. Дальше пока оружие сдавал, тут такое правило, вещи личные оставил, вещмешок с шинелью, и поинтересовался у помощника дежурного, что всё принимал:

- Мы с вами нигде не встречались? Лицо знакомое. Вспомнить не могу.

- Не припомню, - пожал печами молодой старший лейтенант.

Тот майор, что меня привёз, сам же и сопроводил лично в кабинет к знакомому полковнику. А он меня в сорок первом и сорок вторых годах допрашивал, вёл личное дело, да с секретным оружием тоже. Всё ещё полковник? Думал, генерал давно.

- Привет, полковник, давно не виделись. Чего не генерал? - спросил я, подходя к стулу.

- С сорок второго не виделись, а всё такой же наглый и чинопочитание отсутствует.

- Я же говорил, как вашего брата не люблю. После тех действий зимой сорок первого. Так что и послать не постесняюсь.

- Давай рапорты, - протянул тот руку.

Я не стал доставать из планшетки конверт, просто снял саму планшету, не моя, и протянул её хозяину кабинета. Это от особистов моей бившей дивизии, тут и мои рапорты, и их доклад по пленному полковнику-мадьяру. А сам полковник вскрывать конверт не стал, а встал из-за стола, и велел мне:

- Идём.

Мы вдвоём поднялись на этаж выше, тот майор, что меня привёз, куда-то пропал, и прошли в приёмную наркома. Полковник без спросу отрыл дверь, потом вторую, и мы прошли в кабинет Берии. Секретарь, и несколько человек, что ожидали в приёмной, промолчали.

- Доброго вечера, товарищ Берия, - поздоровался я. - Можно чаю, а то пообедать, это было, а ужина нет. Я вас хоть на печенье ограблю.

- Ничуть не изменился, - сказал тот, и велел. - Садись, чай сейчас принесут.

Сам я за стол сел, куда нарком показал, а полковник, передав тому конверт, устроился на стуле, что рядком стояли у стены.

- Интересные у вас дела тут в здании происходят, - сказал