Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вам итак награда положена, тот полковник-венгр, в розыске за свершённые им и его полком преступления против гражданского населения оккупированных территорий. Именно его полк известен тем, что живьём закапывал детей в землю. Заочно приговорён к смертной казни, за его поимку полагается награда. Наградной лист на вас от комдива был в том рапорте, так что ему дали ход. Вам всё ясно?
- Блин, зря старался.
- Не зря, сообщите адреса, - велел Берия.
- Они тут, на листке, - достал я и кармана гимнастки листок и протянул полковнику, а тот уже отнёс наркому.
- Ну вот и хорошо, - сказал тот, и добавил. - Ваша бывшая дивизия окружила тот полк мадьяр и полностью его уничтожила. В плен не брали. А пока работайте дальше по плану.
Ну мной и занялись. Опрашивали обо всём, не только последнее похищение и побег. И про засаду, как там полторы сотни бандита уничтожил. Да почти всё, с лета сорок второго. Два дня мной занимались, спал я в той же комнате, одну койку за мной закрепили. Отслеживали всё движение, чтобы не смылся как в прошлый раз. Систему охраны и контроля явно переработали и улучшили. Неслабо так поработали. Помимо этого, мне сшили парадную форму старшего офицера, всё же майор к ним относится, и на третий день, а было двадцать шестое июня, меня свозили в Кремль, где Сталин, покачав головой, выдал награды. Я потом сходил в отдельную комнату, и там специальный человек помог правильно прикрепить награду к кителю, Золотую медаль Героя и орден «Ленина». Мне как в первый раз вручали, с орденом. Я вернулся в зал, а то уже другой награждённый ждал помощи, и сидел во втором ряду, слушал как других поздравляли. А вот на банкете мне не позволили остаться, снова на Лубянку. Да, всё же дошло и до того, что я старательно пытался скрыть. Случаи острого недержания у тех офицеров, что мне досаждали. Да, вы правильно поняли, были взяты письменные показания Члена Военного Совета, как он со мной договорился, и полковник, тот продолжал со мной лично работать, причём фамилии его я до сих пор не знаю, точнее не помню, прямо сказал, что Конев хочет со мной встретится. Он в Москве, сегодня ночью прилетел. Не дело советскому маршалу таким недугом страдать. Ну и пытался выпытать как я это сделал? Вот блин, засада. Придётся прекращать с такими делами, иначе сядут на шею и ножки свесят, итак на меня с подозрением поглядывают.
- Не понимаю о чём вы, - сказал я полковнику, после чего показал фотографию последнего из сотрудников, что вызвали у меня смутные воспоминания. - Я вспомнил его. Видел до войны. Он из комендатуры Владимир-Волынска.
- Звание помнишь? - изучая фото, уточнил полковник.
- Пустые петлицы.
- Личное дело этого офицера уже подняли. Он никогда не был в этом городе. К началу войны только закончил спецшколу, сержантом госбезопасности. Может похож? Бывает же такое?
- Что вспомнил, я сказал, дальше ваша работа.
- Это да, поищем тех, кто в комендатуре служил, хотя шансов найти… Поищем. Ладно, ты разговор от Конева не уводи. Сейчас поедем к нему в гостиницу, и вернёшь как было.
- А я тут причём? Кто бы это ни сделал, я ему благодарен. За кандалы ему, что на меня надевали, когда самолёт на разведку вылетал. Да и другой гадости он мне много сделал. Врун в маршальских погонах.
- Ты язык попридержи, а маршале говоришь. И это не просьба, а приказ. Сверху.
- Что я буду с этого иметь?
- Ты в курсе, что Михайлов фронт принял?
- Да, Первый Прибалтийский. Генерала армии получил. И что?
- Это он с сорок третьего бьётся за то, чтобы тебя ему вернули. Даже к Сталину трижды обращался, стучал кулаком по столу. Верните и всё тут. Раньше ты под решением трибунала был, а после суда уже стал доступен.
- Так Конев меня прятал на пересыльном пункте под номером, от Михайлова?
- Догадался. Да, это его не красит, но у них там свои свары. Это я к тому, что тебя сразу отправят на Первой Прибалтийский. Тем более Михайлов уже узнал, что ты в Москве, сюда лично летит. Опасается, что опять пропадёшь.
- Зная генерала, скажу, что так итак буду у него служить, так что ваше предложение не имеет смысла. А что по тем трём офицерам, что погибли под огнём бандитов в засаде? Они откуда?
- Ты довольно известная личность в узких кругах. Не один Михайлов или Конев желают тебя использовать. Кто успел, тот и на коне. Тебя не в Москву везли, в другое место. Тут одному комфронта не повезло.
- Угу.
- Ты снова увёл тему в сторону. Сейчас едем к Коневу, и ты его лечишь.
- Ничего не знаю. Я не лекарь.
- На золото в этот раз и не надейся. И то сдашь, что тебе за лечение заплатил… ты сам знаешь кто.
- А вот это уже наглость. Я честно их заработал, и вообще, сначала найдите.
- Ни хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Так, трибунала ты не боишься. Как насчёт направления на Карельский фронт?
- К Коневу? Да пофиг. На собачьих упряжках покатаюсь, форель половлю. У меня запас отличных снастей имеется. Ой, не то сказал, - схватившись за голову и покачиваясь из стороны в сторону запричитал. - Не надо меня на Карельский, там плохо, так холодно.
- Тьфу, клоун. Ладно, твои условия?
- Да нет условий. Конев получил то, что заслужил. Это его крест на всю оставшуюся жизнь.
- Всё, едем.
Тот меня чуть не за руку, ну за локоть точно держал, сопроводил вниз, мы сели в машину и куда-то поехали. А вот в служебной гостинице, в номер для генералов тот заходить не стал, втолкнул внутрь, а сам снаружи остался, прикрыв дверь.
- А, Одинцов, - пробормотал Конев, тот был явно пьян. На столе пустая бутылка, этикетки нет, видимо самогонка, стакан в дрожавшей руке, заметная небритость. - Это всё из-за тебя. Ссылка на Север, ещё это. Мне сказали ты камни любишь. Держи, и убери это.
Я особо не смущаясь и не чинясь подошёл к столу, взял мешочек и высыпал на ладонь
