– Из обрывков разговоров. Я заметил, что иногда, разговаривая с кем-либо по видеофону, он закрывал дверь в кабинет. А если я в кабинете, то просил выйти.

– И ты стал подслушивать?

– Да, иногда.

– Много услышал?

– Не очень. Несколько имен и еще какие-то термины, кажется из физики.

– Перечисляй! – приказал я, теряя терпение.

– Того, с кем он говорил звали Бенедиктом. Про него я все узнал, это студент из Фаонского Университета, Бенедикт Эппель. В разговорах они упоминали Цанса, писателя Брубера и какого-то Рунда. И еще моролингов. А термины… Я запомнил «аттрактор» и «динамическую лингвистику».

– А домой к вам Эппель не приходил?

– Только один раз, за два дня до убийства.

Я напомнил:

– Когда мы с Виттнгером допрашивали тебя сразу после убийства, ты об этом ничего не сказал.

– Не придал значения, – безыскусно соврал Амирес.

– Не ври. Ты приревновал Корно к Бенедикту Эппелю. А Виттенгера ты старался убедить, что ревновать Корно было не к кому. Поэтому ты решил молчать о Бенедикте.

– Он урод, – коротко возразил Амирес.

– Увидим. Итак, зачем приходил Бенедикт?

– Они заперлись в кабинете. Я слышал, что они о чем-то спорят. Снова было что-то о Рунде и моролингах. Бенедикт требовал, чтобы Корно ему рассказал что-то связанное с Рундом и моролингами. Корно, насколько я понял, отказывался. Эппель ушел взбешенный.

– Он не грозил, к примеру, убить Корно?

– Я не слышал.

– А Краузли или Вейлинг не упоминались?

– Нет, не… – он запнулся. – Постойте, теперь я понял: Бенедикт угрожал, что расскажет, но я не понял, что и кому… Теперь очевидно, что он готов был донести на Чарльза Краузли, а Чарльз его убеждал, что донос не в интересах Бенедикта.

– И, видимо, убедил, – подхватил я. – Бенедикт не стал доносить на Корно. Он его убил.

– Если так, – Амирес вжался в диван, – то он может подумать, что мне что-то известно, и я стану следующим…

– Сейчас, однако, нет причины тебя убивать, – сказал я. – Давай поищем в компьютере…

– Что поищем?

– Причины для убийства: файлы, которые Корно старался скрыть от Бенедикта и от тебя. Потом ты позвонишь Бенедикту и скажешь, что нашел то, что ему нужно. Он придет по твою душу, тут мы его и возьмем – с поличным.

– То есть вы подождете, пока он меня не убьет?

– Не обязательно, но мы постараемся застать кульминацию. В конце концов Корно можно было спасти, если бы скорая приехала на час раньше.

Амирес смотрел мне в глаза, решая шучу я или говорю серьезно.

– Вы это серьезно?

– Ищи файлы, – сказал я зловеще.

– Это бесполезно. Они расквантованы и разбросаны среди игровых файлов. Кодов для сборки у меня нет.

– А подобрать?

– Код? Сразу видно что вы ничего не смыслите в теории кодирования. Попробуйте, начните подбирать. Меня позовите лет через десять.

– Хорошо, позову. Если к тому времени ты будешь еще жив.

– Хватит меня пугать! – взвизгнул Амирес. – Еще раз говорю: искать бесполезно. Думаете, чем я тут занимаюсь со вчерашнего утра?

– В «ШДТ» играешь.

– Вот именно! Играю, пока программа-взломщик отыскивает файлы.

– Ладно, верю. Давай тогда хотя бы взглянем, что есть в открытом доступе.

– Да ради бога…

Амирес открыл карту памяти и стал объяснять, где что лежит. Мы нашли папки с готовыми играм, рабочие папки с недоделанными играми, почту, периодику, видеотеку и библиотеку. Я велел открыть библиотеку.

– Смотри, – сказал я. – Полно Брубера, включая «Моролингов». Зачем он купил бумажную книгу, если есть цифровая?

– Все так поступают, – ответил Амирес. – Сначала читают книгу с экрана. Если понравилась – покупают бумажную.

Я посмотрел на стеллаж с книгами и сравнил с каталогом библиотеки.

– М-да, чувствуется, Достоевский ему не понравился.

– А должен был? – с интересом спросил Амирес.

– Не уверен… Возьму на время, – я снял с полки бумажных «Моролингов».

– Берите, – равнодушно позволил Амирес.

– Тогда пойдем дальше. Открой периодику. Она подскажет нам, в какой области он вел исследования… Упс…

В каталоге находилось три десятка изданий, но нашего «Сектора Фаониссимо» среди них не было.

– Подсказали? – съехидничал Амирес.

– Еще не все потеряно. Убери названия, смысл которых тебе понятен. Посмотрим, что останется.

Остались: «Проблемы субквантовых вычислений», «Нелинейная динамика», «Динамическая лингвистка и семиотика», «Новая космология», «Семья и брак».

– Ценю юмор, – сказал я.

Амирес хмыкнул. Я перекачал на локус нашего агентства все файлы из компьютера Корно. Администратор накопителя предупредил, что я вот-вот забью всю память, отведенную Отделу Оперативных Расследования, и предложил нажать одну из трех кнопок: «Отмена», «ОК», «ОК и больше не спрашивать». Я нажал последнюю. Когда копирование завершилось, я сказал что на сегодня достаточно. Амирес вздохнул с облегчением.

С журнального столика я забрал водку и бутабарбитал.

– А «Лунатик»? – спросил Амирес.

– Оставь себе. Если Виттенгер станет приставать с вопросом, откуда в кабинете появился газ, отдашь ему этот баллончик и скажешь, что нашел его рядом со мной. Я, в свою очередь, подтвержу, что принес в ту ночь «Лунатика» с собой и нечаянно прыснул на себя. Надеюсь, ты догадался убрать баллон с газом из кабинета?

– Догадался.

– Ну и отлично.

В холле Амирес сообщил мне, что я мил и вообще…

Будь он поумней, то сказал бы мне это, когда я поймал его на посадочной площадке – я бы оставил его в покое в тот же момент.

К вечеру воскресенья я закончил обрабатывать тот информационный ноль, который накануне Шеф изобразил с помощью своей проволоки. В понедельник утром пошел на доклад.

В кабинете царила подозрительная тишина. Шеф злобно смотрел на большой экран, на котором никак не взрывался Большой Взрыв.

– Начали игру с начала? – поинтересовался я.

– Ильинский, – сказал он, переведя злобный взгляд на меня (я услышал, как виртуальная про-Вселенная облегченно вздохнула). – Администратор накопителя предложил специально для тебя ввести новую кнопку «Плевал я на всех». Таким образом он будет знать, что это ты вошел в нашу сеть. Тот мусор, который ты скопировал на наш локус, затер файлы с сохраненной игровой позицией. Теперь я вынужден начинать с начала.