Надежды новой секретарши читались так явно — в якобы случайных прикосновениях, в соблазнительно оттопыренной попке, когда она нагибалась подобрать упавший лист бумаги, в старательно демонстрируемой ложбинке декольте — что становилось смешно и скучно. Наверное, поэтому Раум до сих пор не уложил ее на стол и вообще не притрагивался уже две недели, с того собеседования, на котором оценил умение мисс Стил печатать на машинке и работать языком. Сосала она вполне качественно. С аппетитом, профессионально так сосала. С деловым настроем, любовью к должностным обязанностям. И у Раума были все основания полагать, что в остальных вопросах мисс Стил будет не менее компетентна.

В том-то и проблема. Скучно. Блекло, тухло, никак.

Скуч-но.

По-настоящему живых и ярких эмоций от самовлюбленной недалекой эгоистки, можно добиться, если сначала внушить определенные надежды, а потом грубо, с особым цинизмом разбить их о жестокую реальность. Вот тогда будет все: и страсть, и упоительные мечты, и бездна отчаяния, и ненависть, и мольбы с заламыванием рук.

Но все равно слишком много усилий ради весьма скромного результата. Кроме того, Рауму надоело менять секретарш.

Ему в принципе надоели человечки: их блеклые и скудные эмоции, их жадность и безотказность. Надоела необходимость раз за разом играть на самом низменном и гадком, чтобы добраться до самых вкусных и ярких чувств. Да и вообще: последние три дня он ощущал себя сытым.

А ведь после того, как Таисия исчезла из его жизни, Раум почти позабыл каково это — всегда быть расслабленным, ленивым и сытым.

Демон вспомнил робкое прикосновение нежных губ, трепещущее тело в объятиях, взрыв, феерию чужих эмоций — сомнения, гнев, робость, возбуждение, желание. Все вместе и одновременно, полыхающие, яркие и живые чувства, которые можно пить губами, руками, впитывать всем существом.

Вспомнил и мечтательно улыбнулся.

Сладкая Дженни. Дженни-пироженка, Дженни-шоколадка.

Дженни-нихрена-не-волчица, если Раум еще не ослеп и не свихнулся.

Сокровище для любого демона. Встретить такую как она — все равно, что взять джек пот. Второй раз за два года — да он долбанный счастливчик! Счастливчик из счастливчиков.

Первый раз не повезло. Он сглупил. Не разобрался в ситуации, упустил свой шанс. Кузен Армеллин оказался умнее.

Но сейчас у Раума нет конкурентов. И эту девушку он никому не отдаст.

Дверь снова отворилась, впуская Лили в сопровождении немолодого мужчины в очках. Раум поднялся и протянул руку.

— Доктор Джордж Макмиллан? Я — Раум ди Форкалонен.

Спасибо, что согласились на встречу, — он мазнул взглядом по секретарше. — Лили, оставь нас.

Она вышла, а демон указал на кресло рядом.

— Присаживайтесь, док.

Мужчина скептично осмотрел интерьер и последовал приглашению.

— Вы весьма оригинальны в выборе места для офиса, господин ди Форкалонен.

— Это не офис. Скорее площадка для неформальных встреч.

Вам объяснили какого рода консультация меня интересует? — Да. Но я сразу сказал вашему человеку, что это маловероятно… — Ни слова больше! Просто посмотрите бумаги.

Большая кожаная папка скользнула по столу к мужчине. Тот раскрыл ее и приподнял бровь.

— Медицинская служба академии Аусвейл? — Именно.

Откуда у вас это? Демон поморщился.

— Да какая разница, док? Купил, выкрал. Читайте! Тот пожал плечами и послушался.

Раум ждал, стараясь ничем не выдать своего нетерпения.

Секундная стрелка на висевших над дверью часах еле ползла, словно на нее наложили замедляющие чары. Разудалый свинг, звучавший за дверью, раздражал, как занудное зудение комара над ухом.

Спустя вечность и бесчисленное количество открученных стрелкой кругов по циферблату, гость отложил бумаги. Демон встрепенулся.

— Ну?! — Как я и подозревал — обычные анализы, — Макмиллан раздраженно поморщился.

— Не вижу ни единой причины для такой секретности. И ни единой причины для моего присутствия здесь.

Демон впился взглядом в лицо мужчины.

— Вы уверены?! — Абсолютно. Я, конечно, специалист по анхелос, с оборотнями работаю не так часто, но зооморфная форма, скорее всего, из псовых, это видно по характерному спектру вот здесь, — палец с желтым ногтем очертил дугу на снимке ауры.

— У кошачьих идет отклонение в синий, а у медвежьих наличествуют бурые вкрапления, — он принялся перебирать бумаги с анализами, по очереди комментируя каждый документ.

— Женская особью. Судя по анализам крови, здорова и пригодна к размножению. Магический потенциал по шкале Риттен-Маккерсона — двести тридцать восемь АМЕ, что несколько ниже нормы, однако не критично. Подробнее вам расскажет профессионал соответствующего профиля, — он резко захлопнул папку и посмотрел на Раума.

— Я только не понимаю одного. Почему вы решили, что эта девушка имеет какое-то отношение к анхелос? — Оборотень? — Раум медленно сжал пальцы в кулак, испытывая большое желание с размаху долбануть им по столу. — Она не может быть оборотнем, док! — Она не может быть никем другим, — безапелляционно заявил мужчина.

— Доктор, — как всегда в минуты гнева, голос демона зазвучал задушевно и ласково. Подчиненные, заслышав эти интонации, бледнели, но Джордж Макмиллан слишком плохо знал Раума. — Вам ведь известно, как демоны питают свой истинный облик? Тот кивнул.

— Так вот: я чувствую ее. Всегда, когда она рядом. И лучше, чем многих людей, — демон в упор посмотрел на гостя.

— А еще я могу от нее питаться. И как такое возможно, если она оборотень? Это откровение совершенно не смутило доктора.

— Врожденная эрозия ментальной защиты. Или травма. Вещь редкая, но встречается у высших рас. Эмоциональный спектр оборотней очень близок к человеческому. Вот если бы вы заявили, что питаетесь от вампира или себе подобного, это была бы сенсация. А подобная сцепка с оборотнем, не противоречит ни одной из существующих энергетических теорий.

Раум стиснул пальцы в кулак. Каждое слово приглашенного специалиста отдавалось в висках, убивая надежду.

— Но она неспособна к обороту. Полукровка, наполовину человечка… — Тем более, — Макмиллан укоризненно покачал головой.

— Это все объясняет. Полукровки почти всегда рождаются с дефектами, не зря еще сто — сто пятьдесят лет назад их выбраковывали и уничтожали в младенчестве, чтобы не портить популяцию. Сейчас так не делают и пожалуйста — что мы имеем? — он брезгливо отодвинул папку.

— Мономорфия и врожденная эрозия ментальной защиты. И низкий магический потенциал отсюда же. Кстати, это еще относительно мягкий вариант, возможны и более жуткие уродства.

— Хорошо, последний вопрос, док. Если наша м-м-м… связь с девушкой продолжиться, то что будет дальше? Она эмоционально выгорит, как обычная человечка? Или сможет сохранить личность, как анхелос? — Учитывая мономорфию? — Макмиллан пренебрежительно скривился. — С вероятностью в девяносто пять процентов отношения будут развиваться по человеческому сценарию.