Сейчас я находился в доме девушки, которая любила вкус боли. Я это понял сразу, по её горящим глазам и запаху страха, витавшем в воздухе. Войдя в указанную комнату, увидел мужчину в ошейнике, цепь которого была прикреплена к крюку на стене. Пленник сидел на коленях, низко склонившись к полу. Вся его спина была исполосована свежими кровавыми линиями, довольно глубокими. Я почувствовал, как мой инстинкт сделал стойку, почуяв добычу.

Вот он, Грегор Харт, убийца и насильник детей, что за свою жизнь загубил 16 юных душ. Я давно искал его, но он хитрый пёс, всегда скрывался в последний момент. Глядя на него, такого беспомощного, растерзанного, я не испытывал жалость. Мне даже хотелось оставить его тут и дать закончить свое дело девушке, но, к сожалению, не мог. Раз нашел, должен выполнить назначение.

— Ну здравствуй, Грегор, — проговорил я хищно, предвкушая кару.

Мужчина дернулся и поднял медленно голову, устремляя на меня неверящий взгляд.

— Каратель… — выдохнул он ошарашенно.

— Я пришел по твою душу, — ответил ему равнодушно.

— Ты сделаешь мне одолжение, освободив от этих пыток, — произнес он, вновь склоняясь в приступе сильного кашля к земле.

— Но это же мой раб? — возмутилась девушка, понимая, наконец, мои намерения.

— Увы, я вынужден его забрать, — ответил я, улыбаясь воительнице, — а тебе выделят другого наверняка.

— Хорошо, — согласилась она, — тем более, что этот уже не такой вкусный, истощился совсем.

И она, отдав мне ключ от ошейника, вышла из комнаты, оставляя нас.

Подкинув в руке ключ, перехватил его и направился к мужчине. Открыв ошейник, снял его и отбросил в сторону.

— Грегор Харт, я даю тебе право на раскаяние, будешь ли ты его использовать? — спросил я пленника стальным голосом, сейчас мной руководил только инстинкт карателя, все эмоции отошли на второй план, не мешая мне приводит приговор в действие.

Грегор разогнулся и постарался выпрямиться, насколько позволяла покалеченная спина.

— Нет, не буду, — ответил он хрипло, — все, что я сделал, было мне приятно, это мои воспоминания и только мои.

— Что ж, дело твое — сказал я, протягивая руку и беря пленника за горло. — Я — Кайтон Саяран, каратель этого мира, пришел за твоей грешной душой. Ты обвиняешься в убийстве и насилии невинных душ, за это будешь лишен собственной души и предан забвению.

Проговорив все это, я открыл силу своего дара и направил в грешника. Его глаза округлились, а рот открылся. Тело начало бить конвульсией, предвещая скорую смерть. Характерный хрип раздался из горла, а потом вылетела испуганная душа. Она заметалась по комнате в панике, как обычно и бывает.

Потерянная душа всегда пугается в первый момент, теряя оболочку тела, но главное — направить её. Я поднял вторую руку, выпуская луч белого света на душу. Как мотылёк на свет, она устремилась к лучу и, в тот же момент вспыхнув, сгорела в нем. Забвение души, уничтожение личности. Я разжал руку, отпуская шею грешника, и он рухнул на пол сломанной куклой. Больше в этом мире он не появится.

В моей душе расплылось удовлетворение от совершённого правосудия. Еще один грешник покинул этот мир, значит, равновесие восстановлено. Это ощущение несравнимо ни с чем, хотя, пожалуй, в одном случае я могу испытать что-то похожее — и это был хороший секс.

Кровь бурлила по венам, разнося адреналин по телу, сердце лихорадочно стучало в бешеном темпе. Все тело будто обновилось, принося новые силы. Довольный, я вышел из комнаты и направился к двери, но тут вспомнил о воительнице, которая ждала меня, сидя у окна. Увидев меня, она встала.

— Ну что, все, — спросила равнодушно, — можно выносить тело?

— Да все, — подтвердил я, — а тебе, птичка моя, я советую обуздать свои аппетиты, иначе мне придется вернуться и за тобой.

Девушка побледнела после моих слов и лишь закивала головой в знак согласия.

— Вот и умница, — ответил я, иронично улыбаясь ей, и направился прочь из дома.

Что ж, осталось отыскать двоих.

Забежав в лес, я свернула в сторону и пройдя еще шагов десять, спряталась за большим стволом дерева. Одежда была мокрой, пришлось снять её и хорошенько отжать. Надевать влажное не хотелось, поэтому я накинула лишь сорочку, застегнув на все пуговицы. Вышло сносно, вроде как платье-балахон, выше колен ладони на две. «Ну и ладно, тут вон девушки вообще почти голые ходят», — подумала, одергивая прилипающую к телу рубаху. Развесила брюки на ветках куста, чтобы хоть немного просушить. Усевшись под деревом, подтянула колени к груди и, положив на них голову, задумалась.

Со мной что-то происходит? Почему вдруг такая реакция на Айриза? Да, он, безусловно, красив, но изначально я не рассматривала его как своего мужчину, так почему сейчас вдруг мне стали приятны его ласки? Я даже умудрилась заигрывать с ним. А что же Кайтон? Он ведь мне не безразличен, и сердце всегда бьется чаще, стоит увидеть его. Задевает его холодность, хочется почувствовать заботу и ласку от этого хмурого карателя, но как раз от него не исходило флюид.

Интересно, если бы он меня поцеловал, я бы отстранилась или позволила гораздо большее? К сожалению, не узнаю, пока не попробую. И это тоже вопрос, случится ли такое когда-нибудь.

Тяжело вздохнув, вытерла слёзы рукавом рубахи. Не знаю, откуда они взялись, слишком часто я плачу в последнее время. Мое тело уже успокоилось от взрыва эмоций на озере, и сейчас мне стало легче, но не спокойней. Решив одеться, встала и, сняв брюки с куста, уже хотела натянуть их, но в этот момент из-за дерева бесшумно вышел Кайтон.

— Ой! — пискнула я, прикрываясь брюками. — Как ты меня нашел?

— Глупый вопрос, — ответил он, — я найду тебя где угодно. Что ты тут делаешь?

Он явно сердился на меня, и взгляд колючих глаз блуждал по моему телу, ища какие-то следы.

— Прячусь, — выпалила я, надув губы и пытаясь одеть брюки.

— От кого? — последовал вопрос. — Айриз обидел тебя?

Я залилась предательской краской стыда и быстро отвернулась от мужчины, пряча лицо и делая вид, что застегиваю брюки.

— Вовсе нет, — пробормотала ему, — просто захотела побыть одной.

Кайтон подошел ко мне ближе и развернул к себе, пристально глядя в глаза.

— Не ври мне, — сказал он, опять хмурясь, — что он сделал?

— Ничего, — бросила ему, начиная закипать. — Чего пристал? Я же не спрашиваю, что вы делали с наставницей!

Каратель удивленно поднял бровь, а потом рассмеялся своим бархатным тоном, будто гром гремел в отдалении.

— А ты уверена, что хочешь это знать? — спросил насмешливо меня.

— Нет, — выдохнула я, опуская голову и пряча глаза.

Я и правда не была уверена, что смогу пережить рассказ спокойно. Скорей всего, разозлюсь еще больше.