Витрины были разбиты, кругом валялись огромные осколки стекла.

Забежала внутрь и увидела маму с веником, пытающуюся собрать это безобразие, а с рук капает кровь.

– Мама? – она отрешенно посмотрела на меня, словно даже не поняла, что это ее дочь. – Боже, оставь ты это все.

Подошла и забрала орудие "пытки", а после обняла. Только в тот момент, она и ожила.

Схватилась за меня и стала рыдать.

– Мам, успокойся. Слышишь? Все хорошо. Я рядом.

– Ох, дочка. Посмотри, что эти скоты сделали?

Оторвалась от нее, схватила салфетки со стола для приборов и приложила к ранам на ладонях.

– Мам, кто?

– Я уже вызвал полицию, – услышали мы позади голос Марка.

– Да толку-то? У нас ни камер нет, ни свидетелей. А те, кто видели, никогда в жизни не признаются.

– Это не важно. Все будет сделано по правилам. Вы запомнили их?

Мама кивнула, и он ушел снова звонить.

Как хорошо, что он был со мной. Иначе мы бы даже не сориентировались, что делать дальше.

Чертовы твари, разбили нам на огромную сумму все витрины. Ну ничего, сами же и восстановят.

– Видимо Емельяновы узнали, что нам Марк помогает.

– Они говорили страшные вещи София. Но я не боюсь за себя, девочка моя. Что если ты попадешь в беду?

– Ну мам, мне тоже страшно, но скоро все закончится. Марк поможет. Я встречалась с юристами и адвокатом. Они практически все сделали уже.

– Мне не спокойно, – она отпрянула и заглянула в мои глаза, а я поняла, что сейчас будет проверка вопросом. – Какова цена этой помощи, София?

– Что за вопрос? К чему ты клонишь?

– Дочка, я спрашиваю, чтобы понимать, имеет ли смысл эта борьба, если плата несопоставима.

– Даже не думай о таком, – строгим тоном сказала ей. – Я бы заплатила любую цену. А сейчас все это, лишь помощь, за которую у нас не просят расплаты, и не ждут ее.

«Прости меня за эту ложь, мамуль!»

Она вздохнула обреченно. Только бы поверила, так убедительно я сказать больше не смогу.

– Надеюсь, что когда-нибудь расскажешь.

Не удалось, но время я выиграла.

Приехала полиция, еще какие-то люди. Адвокат. Мне пояснили, что это для дела очень важно, и стоимость ремонта, также будет возмещена. Марк уехал почти сразу, мы с мамой после всего этого балагана, остались убирать бардак, а в голове роились мысли о победе, потому что это впервые, что они так себя повели. Значит шансы очень высоки. Я верю Марку, но имею право сомневаться.

Домой приехали вымотанные основательно, что не хотелось даже кушать. Надеюсь, что за эту неделю больше ничего подобного не случится. Хотя теперь многие в курсе случившегося, может не станут так открыто вредить и так серьезно.

Я видела, что мама еле жива. Но не стала донимать глупыми вопросами типа: «ну, как ты?» или «все хорошо?».

В среду я получила заказ на перевод огромного текста и провела над ним много времени. Двое суток почти. Поздно засыпала и рано встала с утра. Было много незнакомой мне терминологии из мира бизнеса и финансов, поэтому пришлось копаться дольше, чем я расчитывала. Но пять тысяч на дороге не валяются.

В итоге, маме помочь не смогла, да и она видела, что я работаю, вот и вырубилась прямо за столом.

Проснулась уже в пятницу от того, что стол вибрировал. Подняла голову и шею прострелила боль. Тело так затекло, что я не могла привести его в норму еще минут десять.

Сотовый надрывался, а я находилась в состоянии шока, что за ночь ни разу не проснулась.

Номер оказался незнаком, было даже страшно трубку брать, но я это сделала.

– Алло? Я вас слушаю.

– Наконец-то. Я еле дозвонился до вас. Собирайтесь, машина уже скоро подъедет, нам еще платье купить и в салон заехать. Мероприятие в восемь, должны успеть.

– Эй эй, диспетчер. Угомонись там. Или это запись? Ты кто такой? Какое еще мероприятие и салон?

– О боже, – протянул этот странный тип. – Это Роман, помощник Марка. Он что, не говорил, что у вас сегодня благотворительный ужин?

– Нет не говорил. И про вот это все, представление в виде салонов красоты тоже. Может ты перепутал, Роман?

– Такая, как ты у него одна, так что нет, не перепутал.

Я сейчас была сравнима с сахарным тростником, который срубили в один заход тесаком. «Такая, как я одна!».

И правда, сколько нас таких у него? Каждая видимо для разных моментов жизни.

Стало смешно.

– А что, все остальные были заняты, и я осталась последней инстанцией? Типа последний, самый крайний вариант?

– А ты, не так глупа, оказывается. Все верно. Инна приболела.

«Инна…»

– Ты охренел что ли? – кричу от злости.

– Я выполняю поручение, не больше. Будь готова, Валера уже подъезжает. Надеюсь, ты понимаешь, что данное мероприятие не обсуждается?

А, как же не понимать? Все предельно ясно. Мудак чертов.

«Да и я сама не лучше. Вот же идиотка».

– Я поняла.

– Молодец девочка.

Собралась и вышла, как раз в тот момент, как водитель-смотритель подъехал. Машина была та же самая и я поняла, что мне вновь придется карабкаться. Внутри сидел помощник и так же, как Марк наблюдал за мной. Вот скоты.

– Почему так долго?

Повернула голову и решила убить взглядом нахала.

– А ты бы мне позвонил еще позже.

– Да зачем было собираться? Тебя сейчас всю переделают.

– Знаешь, тебе бы немного тактичности, уважения и меньше фальши, сошел бы за приличного человека.

Оба замолкли и продолжили смотреть каждый в свою сторону окна. И тут меня осенило. Повернула голову и оказалась права, смотрит.

– Я все хотела спросить, Валерон, при Марке не стала, тебе че надо?

– От тебя? Ничего.

Усмехнулся и продолжил следить за дорогой.

– Вот и я так думаю. Какого черта, тогда пялишься на меня, словно испепелить хочешь.

– Да нахрен ты мне сдалась. Просто интересно.

– Что именно? Я похожа на лабораторную мышь?

– Пытаюсь понять, что он в тебе нашел.

– Ох, е мое. Тебе обидно? Хочешь на мое место?

– Вот и я о том же. Что он нашел в малолетке. Никогда не видел его с такими идиотками, как ты.

– Ох дружок, ты поставил на зеро все, что у тебя есть. Как думаешь, если я попрошу Марка тебя уволить, он сделает это?

Тут он напрягся и даже выпрямился. Лицо стало каменным, а скулы чуть ли не трещали от напряжения.

– Дошло, да? Вот и молчи.

– Думаешь, что ты с ним надолго?

– И с чего ты взял, что идиотка