Эта неожиданная страсть выбивает остатки разума, и я теряюсь в нем сейчас, забывая обо всем.

Ненавижу не принадлежать себе, и он прекрасно понимает, что сейчас, именно такой момент.

Хватаюсь за его шею, чуть ли не царапая кожу, зарываясь в волосы, лохмачу их, а после с силой сжимаю. Он шипит вновь, целуя мою шею, и одной рукой задирает облегающее платье.

Вот сейчас "динозавр" был бы очень кстати, ну да ладно.

Привстаю с него и задираю юбку сама. А пока, он гладит мои ноги, что уже открыты его глазам.

Не успела коснуться трусиков, как он схватил меня и тут же притянул на свои колени. Видимо не расстегнутые штаны, это призыв к действию?

Опускаю руки и начинаю дергать ремень, брюки и, когда подхожу к основному, обхватываю его налившийся желанием член ладонью, сдавливая.

Марк, тут же толкается в мою руку. Он в таком нетерпении, что я бы с удовольствием поиграла с ним, но боюсь он меня прибьет.

Оттягиваю трусы, и его зверь вырывается на свободу, под шумный выдох мужчины.

Обхватывает талию ладонями и садит ближе, опускает руку к моей мокрой промежности и надавливает на клитор. Касание, словно разряд.

Сдвигает в сторону ненужную ткань и сует в меня два пальца, будто проверяя меня на готовность.

– Ммм… идеальная, как всегда…, – шепчет змей.

Двигает ими, и я готова прикончить этого мучителя.

Хнычу в ожидании, и он сжалился надо мной. Направляет член и тут же насаживает меня на него до конца.

– Ааааах… – не выдерживаем оба.

Приподнимает меня и тут же вновь с силой опускает.

"Как же хорошо".

Сталкиваемся губами и с какой-то злостью, бешенством целуемся. Даже кровь почувствовала на языке.

Он повторяет свои движения, вновь и вновь даря ощущение полета. Включаюсь в игру и уже сама начинаю скакать на нем.

Мне нравится двигать бедрами, ощущая внутри себя его. Марк схватился за мои ягодицы и впивается в меня пальцами с каждым новым толчком.

– Несносная девчонка, – говорит и опрокидывает меня на сиденье. Нависает надо мной, задирает ноги на свои плечи и вновь врывается в меня.

Даже выдохнуть не могу.

Меня разрывает от этих ощущений, наполненности, принадлежности ему своим телом.

Смотрит мне в глаза, но я и сама не могу оторваться от него.

Трение члена о стенки моего лона становится еще более чувствительным, словно места ему мало, а дальше мы оба кончаем одновременно.

Долго, очень долго мы пульсировали, оставаясь в этом положении.

Марк раздвинул мои ноги, отпуская их, и лег сверху всем телом. Пробрался руками под меня и крепко сцепил их в стальном объятии.

Подняла ладони и обняла его в ответ.

Мы дышали с надрывом. Но последнее, о чем я думала сейчас, это выпустить его из своих рук.

Запустила пальцы в его волосы и стала делать ему массаж. Мягко и аккуратно водя ими по жестким прядям, коже головы и получила в ответ довольное мурчание.

– Ты потрясающе выглядишь, София. Глаз не оторвать.

"Мерзавец такой, я и забыла, что ты просто мерзавец, обольститель и грубиян".

Это пытка. Изощренная и губительная. Я не должна поддаваться ему и помогать себя топить в этой страсти, вызывая ненужные чувства.

Я, итак, уже слишком многое испытываю к нему, это пугает… потому что, я не в силах остановить лавину, сметающую мой разум.

Чувствую нежный поцелуй в шею, проносящийся по мне дрожью, в щеку, губы.

Как он умудряется прятать все это за толстой коркой бесчувственного наглеца и грубияна? Зачем?

Отрывается от моих губ и шепчет:

– Так, что у тебя за дела?

Хитрец. Решил удовольствием задобрить? Но зато, вернул меня на землю, ведь его там ждут и очень надеются на парочку таких оргазмов, как этот, сегодня ночью.

Вновь становится противно от этой мысли, от него.

Он же обнимал ее, уверена, что и целовал, козел.

Отстраняюсь, как от прокаженного.

– То, что сейчас было и есть ответ на твои вопросы, Марк. Тебе принадлежит лишь мое тело, на остальное ты не имеешь никакого права.

Спусковой механизм пришел в действие. Встает с меня, вынимая свой член, который становился вновь твердым и яростно смотрит на меня, пока я делаю тоже самое. Вытираюсь салфетками, которые всегда лежат в сумочке и не поднимая взгляда поправляю платье.

– Завтра София. Я заеду за тобой сам. Будь готова к двум.

– Алло? Мужчина, – щелкаю пальцами перед его лицом, – ваше самомнение раздулось до критической отметки, советуем сбавить обороты.

– Сейчас договоришься.

– Моргни два раза, если они захватили тебя в плен и контролируют разум, – говорю ему на ухо шепотом.

Смеется.

– Не рычи, волчонок. Прибереги зубки для другой самки, – сказала и прикусила язык.

«Вот же идиотище! Кто тебя просил?»

Смотрит пристально и ликует. Вот, как мужики нарциссами становятся.

– Ну и чего ты лыбишься, пародия на Джулию Робертс?

– Глупый, обманчивый зайчонок, – приближается ко мне, впечатывая в дверь автомобиля. – Это потрясающее чувство. Обезоруживает, не так ли?

– Марк, ты еще тут? Прием, прием! – зову его на ухо, переводя в шутку то, о чем он уже догадался.

– Завтра я приеду и не вздумай улизнуть.

– Выходи уже. Я спать хочу.

Обхватывает затылок и целует меня, без языка, просто припечатывает своими губами.

– Моя сладкая девочка.

Ступор и больше ничего.

Улыбается мне по-мальчишески и отодвигается ко второй двери.

– Она моя подруга. Согласилась помочь, потому что меньше всего, я хотел показывать тебя этим зверям.

Сказал и вышел из машины.

«Угомонись дурацкое сердце и вы, неадекватные бабочки! Этот лот не попадает под нашу ценовую категорию!»

Но все равно я ликовала, где-то в глубине души.

И ведь сказал. Мог промолчать, оставить, как есть. Мерзавец.

Хоть и обаятельный.

Приехала домой почти в половине десятого. Глянула на себя еще раз в зеркало и отправилась спать.

Глава 12

Если вечер был более-менее нормальным, то утро субботы стало адом.

В дверь яростно стучали с какими-то требованиями. Я подорвалась и уже хотела бежать, когда вспомнила что на мне лишь трусы и майка, пока одевалась мама, видимо уже открыла дверь, потому что голоса мужчин слышались уже за дверью.

В мою комнату бесцеремонно ввалились люди в строгих костюмах с папками на перевес и начали что-то говорить, а я словно в каком-то вакууме, где не было ни звука искала взглядом маму. Она стояла позади всех и горько плакала.

Протолкнулась через толпу неадекватных и обняла ее. Увела в комнату и вышла к этим