ширинка натянулась. Теперь я понимал лордов и баронов, млеющих от одного вида женской ножки. Эта девчонка вывернула моё сознание.

— Добро пожаловать домой, — широким жестом показал на дом и сад.

— У меня дежавю?

— Тогда ты была гостьей, сейчас — хозяйка.

— Тогда я была пленницей. А кто я сейчас? — посмотрела на меня вопросительно. — Твоя жена? Но это ведь мало что меняет. Если ты…

Договорить ей не дали дети. Так и не дождавшаяся Игната Инга подлетела к нам и ринулась было к матери, но я перехватил её и поднял на руки. Подкинул в воздух. Она взвизгнула и громко, заливисто засмеялась. Вика подошла к Игнату, присела перед ним и обняла. Что-то сказала ему, но слов я не разобрал. Погладила по голове, по спине. Подол белого платья лежал на земле, но ей было плевать.

— А вы теперь папа и мама? — спросила Инга громко. — То есть вы поженились?

— Поженились.

— А где кольцо?

— Вот, — показал дочери руку.

Она деловито потрогала мой палец. Вид у неё был при этом сосредоточенный донельзя. Убедившись, что я её не обманываю, она порывисто обняла меня и вдруг поцеловала в щёку. Смутилась и потупилась.

Держа за руку Игната, к нам подошла Вика. Глаза у неё были мокрые. Да блядь! Что за хрень?!

— Мам, а у тебя кольцо есть?

— Да, — она показала Инге свою ладонь.

— То есть мы теперь одна семья?

— Угу.

Я поставил дочь на землю, потрепал сына по голове и приобнял за талию жену.

— Неплохо звучит.

Она задумчиво повернулась на дом. Провёл по её спине и положил руки на голые плечи. Поцеловал в шею. Ночь без неё оказалась длинной. Семь лет держался и ничего, а тут стоило ей исчезнуть, прихлопнуло на раз-два.

Провёл по голым рукам до запястий и сжал. Спиной Вика привалилась ко мне, и я потёрся щекой о её висок.

— Я не врал насчёт того, что обещаю любить тебя, — сказал тихо.

Она резко развернулась.

— А ты меня любишь?

— Я на многое способен, Вик, но разбрасываться такими словами — нет. Тебе давно пора это понять.

Она молчала долго. Окончательно повернулась ко мне лицом. И ладони соскользнули ей на талию. Раньше мне казалось, что в них с Настей много схожего: овал лица, цвет волос, разрез глаз. Больше я так не думал.

Волосы Вики отливали особенным оттенком, а в чертах прослеживалась решимость. Протянул руку и снял заколку.

— Оставлю её себе. На память об этом дне.

— Он ещё не закончился, а ты уже собираешься оставить что-то на память. Мы с тобой, вроде, только поженились. Я не собираюсь исчезать.

— Тогда просто оставлю её себе.

Её губы странно искривились, а в глазах появился холодный колючий блеск.

— Я поняла.

— Что?

— Что ты не способен разбрасываться любовью. — Она положила ладонь мне на грудь. — И всё остальное тоже.

Накрыл руку своей и кивнул, чтобы она продолжала.

Вика качнула головой и приподнялась на носочки. Поцеловала меня в губы.

— Я тоже не врала.

Ещё один лёгкий поцелуй, и яйца затрещали, как у старшеклассника при просмотре немецкого порно. Вика отступила на шаг и облизнула губы.

— Мы с тобой…

— А когда будет торт? — спросила Инга, потянув меня за пиджак. — Хватит целоваться! Давайте уже есть торт!

Я усмехнулся. Посмотрел на жену. Она прижимала к себе за плечики Игната и не сводила с нас взгляда. Глядя на них достал мобильный и дал распоряжение заканчивать с сервировкой. Вика взяла за руку сына, вторую подала дочери.

— Спасибо.

— За что? — она уже было пошла в сад, но обернулась.

— За то, что стала моей женой и матерью Игната.

Она долго молчала. Куда дольше, чем в прошлый раз.

— Не за что, — ответила и повела детей в сад.

Глава 13.3

Захар

— Вот так держи, — командирским тоном распорядилась Инга, всучив Игнату его же машинку. — Ну что у тебя руки кривые такие?

— Они у меня не кривые! Зачем ты это сюда суёшь? Она так не поедет.

— Поедет, — заявила дочь беспрекословно и обвязала капот лентой.

Посадила внутрь одетую в белое платье куклу, за руль — мужика в костюме.

Свадьба у её куклы была, пожалуй, роскошней нашей. Гостей так точно набралось будь здоров.

Посмотрел на Вику, рассчитывая увидеть улыбку, но она не улыбалась. Почувствовала взгляд и резко повернулась. В позе читался вызов, плечи нарочито расправлены.

Да будь оно всё неладно! Подошёл сзади и, положив ладони на лопатки, с нажимом провёл вверх. Помассировал спину, шею и опустился ниже. Кожа у неё была мягче обычного и словно светилась, аккуратная мочка уха так и манила прижаться губами. Вика тихо вздохнула, когда я начал разминать плечи сильнее и сдала оборону.

— Не знал бы тебя, подумал бы, что ты боишься первой брачной ночи, — сказал, наклонившись к ней.

Плечи её дрогнули под моими руками.

— Хочешь потанцевать?

Наконец мне удалось завладеть её вниманием.

— Надеюсь, ты не спрятал в кустах оркестр?

Я усмехнулся. Вика вопросительно изогнула бровь, и я понял, в чём их разительная разница с моей бывшей женой. В Вике всё дышало жизнью: каждое её движение, каждый жест. Слова и мимика: всё было наполнено неукротимостью и вместе с тем женственностью.

Не отвечая, я несколько раз коснулся дисплея телефона.

— М-м… Опять блюз? — Она прислушалась. — Нет, джаз. Джаз же?

— Да. Но если хочешь, можем выбрать что-нибудь ещё.

— Нет.

Я подал ей руку, и она вышла из-за стола.

— Никогда не танцевала под джаз.

— Я тоже.

Прикосновения, взгляда в глаза и её близости было достаточно, чтобы только успокоившийся член опять подпрыгнул. Реакция на эту женщину всегда была одинаковой: я до охренения хотел её.

Глядя в глаза, провёл пальцами над платьем и прижал ближе.

— М-м-м, — протянула она многозначительно. — До ночи ещё далеко.

Мельком я посмотрел на возящихся детей. Увидел вышедшую из дома горничную и взглядом приказал ей присмотреть за ними, а сам поволок жену в сад.

— Ты рехнулся?!

— Не без этого.

Тащил её, пока деревья за нами не сомкнулись стеной, и толкнул к первому попавшемуся стволу. Тяжело дыша, упёрся ладонью поверх Викиной головы и впился в глаза. Кончик её языка проскользил по нижней губе, и в голове произошло короткое замыкание. Она моя. С этого дня бесповоротно моя, безоговорочно.

Обхватил её голову и почувствовал на губах дыхание с запахом сливок и клубники. Не помня себя, с жадностью впился в её сладкий рот.

— Захар, — она попыталась увернуться.

— Что?

— У меня платье и…

— Разберёмся.