– Сейчас вы, два стрелка «глаз-алмаз», вырежете приличного размера жердь, потом свяжете эту спящую красавицу по рукам и ногам и подвесите его на нее, как оленя. После чего отнесете его в лагерь.

Стремясь больше его не провоцировать, два разбойника поспешили выполнить приказ.

– Начнем приводить этих кретинов в форму прямо сейчас, – сказал Дилейни. – Их маленькое уютное лесное убежище скоро превратится в тренировочный центр Финна Дилейни!

Благоразумие представлялось лучшей частью доблести. Хотя он и испытывал желание открыть свой секрет в Эшби, Лукас решил отложить возвращение Айвенго до более подходящего времени. Сейчас же он нуждался в протекции Седрика. В Эшби у него будет хорошая возможность помириться с «отцом», но не во время банкета. Его появление на пиру вызвало бы настоящий переполох, особенно, если бы он попытался вернуть себе владения и объявил бы, что Ричард вернулся в Англию, как он и планировал. Подобное сообщение, по его мнению, ввергло бы Иоанна в состояние шока. Он предположил, что принц попытался бы потянуть время. Поскольку многие из присутствовавших на банкете все еще сохраняли верность Ричарду, – те самые люди, которых Джон собирался переманить на свою сторону, Лукас подумал, что Джон сам проявит показушную лояльность, вернув Айвенго его феод и поприветствовав возвращение брата. Что будет лицемерием чистой воды. Возврат собственности Айвенго стал бы незначительной жертвой и мудрым политическим решением. Тем временем Иоанн, несомненно, отправит вооруженные отряды за границу на поиски Ричарда, чтобы найти его и прикончить как можно скорее. Если Лукас сможет сделать так, что Иоанн выполнит его работу, тем лучше. И, конечно же, тот, кто замыслил в отношении Айвенго недоброе, не станет действовать во время банкета, где будет слишком много свидетелей. Лукас был уверен, что, отказавшись от Ровены и умоляя Седрика о прощении, он вернет благосклонность отца. Возможно, это не очень обрадует Ровену, но ему будет безопаснее покинуть Эшби в сопровождении отряда вооруженных саксонцев. По крайней мере, таков был план. Нарастающее чувство паранойи заставило его изменить намерения.

Скорее всего, Финн был прав в своем предположении, что Голдблюм убрал Ричарда, а не держал его в плену. Удерживание настоящего Ричарда в плену могло бы стать предметом торга с рефери в случае провала Ирвина, но Лукас был убежден, что Ирвин даже не рассматривал такой исход. У него была сильная позиция, а обладание хроноплатой делало перспективу его поражения крайне маловероятной. К сожалению, кроме этой крайне маловероятной перспективы у них вообще ничего не было. Альтернативы были слишком страшными, чтобы их даже рассматривать.

Каким-то образом ему нужно было обнаружить, где затаился Ирвин. Либо это, либо ждать, когда тот сделает свой ход. И пока он был один, он представлял собой открытую цель. Он должен был изменить ход событий, которые привели к тому, что Ирвин вернулся в прошлое с телом Хукера. Он не был уверен, что это возможно, но он должен попытаться. Опасность крылась в самом сомнении в своих возможностях.

Он был полностью намерен следовать своему первоначальному плану. Чего он не знал, так это так ли он действовал, когда Хукер умер. Он вспомнил аналогию Финна с бросанием булыжников в реку времени. В голове была каша. Возможно, отправившись в прошлое с телом Хукера и предупредив их о том, что парень умрет, Ирвин уронил маленький валун в поток, вызвав крошечное расслоение течения времени. Предполагая, что Голдблюм убил Хукера, в то время, когда это произошло, – в какой-то момент в не слишком отдаленном будущем относительно того, в котором пребывал Лукас, – возможно, Лукас следовал своему первоначальному плану и открыл себя как Айвенго на банкете Иоанна. Возможно, именно это событие привело к смерти Хукера. Чем было абсолютное прошлое в случае Ирвина Голдблюма?

Все, что произошло до того момента, когда Голдблюм убил Хукера, было абсолютно относительно позиции Ирвина на временной шкале на тот момент. Он убил Хукера, затем перенес его тело в прошлое и показал его им, бравируя своим превосходством в смертельной игре. И все же, должен был быть сценарий, в котором Ирвин этого не делал, должен быть. Он должен был убить Хукера перед тем, как вернуться во времени с его телом. Следовательно, должно было существовать абсолютное прошлое по отношению к Ирвину, в котором Хукер не видел собственного трупа, потому что Ирвину пришлось сначала убить его, прежде чем он смог вернуться в прошлое и показать им тело. В тот момент, когда Хукер умер, должен был существовать сценарий прошлого, в котором течение времени было другим. Сейчас Ирвин изменил это течение времени или разделил его. Опасность в сомнении в отношении разделения, если оно вообще случилось, заключалась в том, что Лукас не мог знать, какие действия он должен был предпринять и какие действия он уже предпринял на момент смерти Хукера. Действительно ли он придерживался своего первоначального плана и открыл себя на банкете принца Иоанна, что впоследствии привело к смерти Хукера, или же он поступил иначе, как он собирался сделать сейчас? Что сыграет на руку Ирвину Голдблюму? И повлияет ли это вообще на что-нибудь?

Попытка разрешить головоломку вызвала у Лукаса дикую мигрень. Возможно, Финн был прав. Возможно, судьба Хукера предрешена, а вместе с ней и их судьбы. Но если он смирится с этим, то разве у них останется надежда выйти из всего этого живыми?

Лукас принял решение и помолился о том, чтобы оно оказалось верным. Не имея хроноплаты, у него не было возможности знать наверняка. А если бы она у него была, события могли бы оказаться еще более запутанными. Возможно, именно попытки разобраться в подобных головоломках привели Голдблюма к безумию. Впервые в жизни Лукас смог оценить сложности, связанные со статусом рефери.

Первым делом ему предстояло подыскать надежное место, в котором он оставит свой доспех перед тем, как отправиться на банкет. После некоторого размышления он решил, что самым надежным человеком, которому можно доверить снаряжение, был Исаак Йоркский, отец Ребекки. Он уже установил определенные отношения с Ребеккой и знал, что ее отношение к нему отличается от ее отношения к другим рыцарям. У него были основания считать, что ей можно доверять. К тому же, он чувствовал, что может положиться на деловое чутье Исаака. Что он сделал, так это отправил Хукера к Исааку и Ребекке с доспехом, который тому следовало использовать в качестве обеспечения ссуды. Он не нуждался в деньгах, но это была отличная отмазка. Они сохранят его доспех в целости, понятия не имея о его истинной природе и ценности, зная, что интерес Исаака по ссуде превысит цену Хукера и доспеха, если они продадут их в случае невыполнения им обязательств. По окончании банкета он просто вернет долг с процентами (из заработанных на турнире денег) и заберет Хукера и доспех. Ему показалось, что такой вариант будет выглядеть более естественно, чем если бы он просто заплатил бы им за передержку доспеха. В последнем случае они могли что-нибудь заподозрить и начать размышлять над причинами, по которым он остановил свой выбор на них. А так все наилучшим образом соответствовало его имиджу странствующего рыцаря и работало на его легенду.

Он купил простой костюм, который позволил бы ему сойти за паломника, странствующего монаха, вернувшегося из Святой земли. Несмотря на то, что Иоанн устраивал банкет для своих рыцарей и дворян, а также для богатых саксонцев, ему не укажут на дверь в этом образе. Без сомнения, они позволят ему присутствовать и поделятся с ним пищей, усадив на неприметное место в банкетном зале, что его полностью устраивало. Это позволит ему наблюдать за остальными без привлечения внимания к себе.