уже разъехались, а местные отсыпались после праздника. Пока Джеральд копал яму, Беата слушала пение птиц. Было тепло и солнечно. День предстоял чудесный.

Она покосилась на тыкву.

Надо же было этому дураку полезть в дом к ведьмам! В любом другом случае Беата пожалела бы погибшего, но сейчас могла только досадовать на произошедшее.

— Теперь у меня есть право говорить, что Голди — плохой человек? — с насмешкой спросил Джеральд. — Она убила человека и прикрылась Валери и Адалиндой, чтобы создать себе алиби. Заметь, никто из них не пошел с нами, чтобы помочь. Привыкли, что их проблемы решают другие.

— У нас только одна лопата, — возразила Беата, — толпой мы привлекли бы больше внимания. И не факт, что убийца именно Голди. Она отрицала это.

— Любой бы отрицал. Но это она. Я патрулировал деревню и постоянно видел вас всех: ты рассказывала о Калунне на площади, Валери стояла за прилавком с друзьями, Адалинда бродила по деревне, окруженная толпой поклонников. А вот Голди то появлялась, то исчезала. У нее одной была возможность сделать это.

Беата промолчала.

А потом вспомнила о кольце невидимости, которым Адалинда воспользовалась на празднике. Скорее всего, она действительно пошла в туалет или захотела передохнуть в одиночестве.

Но и в том, и в другом случае она отправилась бы к себе домой.

Беата вздрогнула.

— Как думаешь, когда он умер?

— Я не эксперт, но часа три прошло точно. Хотя скорее больше: погода теплая, а тело уже остыло, — Джеральд выпрямился, — его убили ночью. Причем способом, не оставившим следов. Голди изобретательна, не так ли? Кому вообще придет в голову создавать чары, превращающие труп в тыкву?

— Любой ведьме, которая любит придумывать что-то новое, — ответила Беата, — нельзя судить, не разобравшись толком. Убить без следов мог кто угодно.

Например, тот, кто увлекался детективами и имел волшебный нож для этого.

Беата закусила губу.

Если так посмотреть, то у Валери тоже была возможность это сделать. Она могла попросить любого из приятелей-подростков «помочь с розыгрышем» остальных, наложив на него собственный облик. Это были простые чары, которыми Валери развлекалась сразу после воскрешения. А сама бы сбежала и убила домушника ритуальным ножом, для проверки оного.

А еще Голди могла взять нож без спроса или одолжить кольцо невидимости у Адалинды. Изменить собственный облик на внешность любого знакомого ей человека. Так что даже свидетели не смогли бы правильно опознать ее.

В убийстве, совершенном ведьмой, сам черт ногу сломит. Его не распутать.

Беата раздраженно фыркнула и прогнала неприятные мысли из головы.

К черту это все. Домушник сам виноват: напал на одну из ее подруг и заплатил за это жизнью. Никому не интересны подробности. Сейчас они закопают труп и пойдут домой, спать.

Но Джеральд, покончив со всем, буднично сказал:

— Надо сообщить Калунне. Она сама решит судьбу убийцы.

— Зачем? Давай не будем этого делать.

— Она все равно узнает. Лучше уж от нас. Но ты можешь идти домой. Я сам ей все расскажу.

— Вот еще, — проворчала Беата, — знаю я, что ты расскажешь. Пойдем вместе.

— Как хочешь.

Они отправились на вересковые пустоши.

Калунна встретила их сияющей улыбкой.

— Какой дивный праздник вы мне устроили, мои хорошие! Так постарались! Я в восторге! Идите ко мне!

Она схватила Беату и Джеральда в охапку и закружила, оторвав от земли. Беата тихо пискнула. На лице Джеральда промелькнула паника.

— Мы пришли с вестью, о Калунна! Можно нас поставить на землю?

— Нельзя, — рассмеялась та, — кто еще будет носить тебя на руках, кроме меня? Беата ведь этого не делает, правда?

— К счастью, нет. Прошу, выслушай нас.

— Говори, — безмятежно отозвалась Калунна, поудобнее устраивая каждого из них на руках, словно маленьких детей, — я тебя слушаю, мой охотник. Кстати, зачем вы принесли мне эту лопату? Сегодня в подношениях нет нужды, вы и без того достаточно потрудились.

Джеральд тоскливо покосился вниз, затем на Беату.

Кажется, они думали об одном и том же: не швырнет ли их Калунна о землю, если разозлится?

Но та спокойно выслушала историю о трупе и удивленно спросила:

— И зачем мне это знать? Если это какой-то чужак, не верящий в меня, то мне все равно, как он умер.

— Ты не будешь карать убийцу? — недоверчиво спросил Джеральд.

— Пусть этим занимается его бог. Забудьте о нем. Отдыхайте, мои золотые. Вы отлично послужили мне и будете вознаграждены за верность.

Она спустила их на землю, погладила по головам и ушла, напевая одну из песен Адалинды. Беата и Джеральд наблюдали за ней, пока она не растворилась в вересковых пустошах.

— Видишь, все в порядке, — сказала Беата, — пойдем домой.

— Пойдем, — коротко ответил тот.

— Ты расстроен?

— Не то чтобы я мечтал бороться со злом, когда пошел в полицию, — хмуро сообщил Джеральд, — но у меня есть определенные понятия о справедливости. Я понимаю, что мы не можем осудить Голди по закону, но я не думал, что ей снова все сойдет с рук. Чувствую себя паршиво.

Беата взяла его под локоть.

— Забудь. Люди умирают постоянно. И у нас нет доказательств, что убийца — Голди.

— Кто же еще?

— Да кто угодно. Будь это один из любимых детективов Валери, убийцей оказался бы тот, на кого никто не подумает. Например, твой шеф. Или ты. Вдруг этот тип — твой давно пропавший отец, которому ты захотел отомстить?

— Мой отец погиб на войне. Не шути с этим, пожалуйста.

Беата смутилась.

— Извини. Больше не буду.

До дома они дошли молча. Джеральд подхватил на руки Пламя и отправился на кухню, кормить фамильяров. Пламя сидела у него на руках и нежно вылизывала ему ухо. Даже ради еды не оторвалась от этого занятия.

Беата неловко помялась, а потом подошла к нему и обняла.

— Ну прости. Ляпнула не подумав.

— Я не обижаюсь, — Джеральд покачал головой и обнял ее свободной рукой, — просто задумался.

— О чем?

— О детективах. Голди подозрительна, но она не обязательно убийца. И у нее нет мотива.

— Мы же решили, что это самозащита?

— Это ты так решила. Валери, Адалинда и Голди отрицали свою причастность в принципе. Неудивительно, что они не хотели возиться с трупом: две из них не имеют к нему отношения и не считают себя морально обязанными что-то с ним делать. Третья лжет. Но которая из них? Я тут понял, что исключил Валери и Адалинду из числа подозреваемых просто потому, что Голди мне неприятна, а к ним я уже привык. Они «серые», Голди — «черная». Но это не значит, что они невиновны.

Беата вздохнула.

— Милый,