Дениса. Его чуть приоткрытые губы блестели в полумраке салона и искушали снова прильнуть к ним.

Но назойливый телефон не умолкал, и я потянулась к сумке, невольно прижимаясь к Денису. Он воспринял это как приглашение: трепетно прошелся губами вдоль скулы и ухватился зубами за мочку уха. От удовольствия я прикрыла глаза, едва справляясь с охватившей тело дрожью.

— Мне… правда…. пора… — с трудом сдерживала дьявольски соблазнительный напор Дениса. Он с шумом выдохнул, явно раздосадованный, что сегодня придется довольствоваться только прелюдией, и чуть отстранился, давая мне свободу.

Я отыскала телефон, и первым делом сбросила звонок отца: еще успею выслушать его нравоучения. Открыла приложение, чтобы заказать машину.

— Вызову такси, — как и прежде, считала, что лучше не показываться отцу в компании Дениса.

Вновь раздался тяжелый вздох, но на этот раз сердитый:

— Не глупи, — Денису не нравилась игра в прятки. — Я отвезу тебя — не спорь, — бескомпромиссно заявил, трогаясь с места. — И не забивай себе голову Антоном. Тем более не перекладывай мои проблемы на своего отца.

— У тебя могут быть неприятности, — надо мной довлела ответственность за случившееся. Нехотя я втянула Дениса в выяснения отношений с Антоном.

— Я большой мальчик, — как никогда серьезно говорил Денис, что было так непохоже на его привычны шутливый тон. — И способен нести ответственность за собственные поступки, — и со скрипом кожи сильнее сжал руль.

Он зол? Я задела его самолюбие навязчивой помощью? Возможно, не стоит лезть в мужские разборки: “большие мальчики” сами разберутся?

Четко видела, какие последствия могли ждать Дениса в будущем. И меня. Едва не схватилась за голову, осознавая, какую кашу заварил Антон своим глупым предложением. О чем он думал? Неужели считал, что я приму его с распростертыми объятиями? Ну и самомнение. А я еще Дениса считала напыщенным индюком.

— Арина? — позвал он, и только когда я заметила, что машина остановилась у моего дома.

Я повернулась и оказалась в нескольких сантиметрах от Дениса. Он поймал мой кулон, невольно проходясь горячими подушечками пальцев по горящей коже. Пламенное дыхание обжигало щеку, когда он подался вперед, расстегивая цепочку на моей шее. Горьковатый аромат свежести и с терпкими нотками обволакивал меня, утягивая в плен темных глаз.

— Теперь это мое, — произнес Денис властным тоном, будто имел в виду именно меня. — Захочешь вернуть — знаешь, где искать, — и тяжелый кулон скользнул в карман его пальто.

— А если не захочу? — шепнула, возбужденная игрой. Следила за тем, как его пальцы вернулись к распахнутому вороту моей блузки, как прошлись по груди, медленно следуя к ключицам.

— Захочешь, — поднял на меня самоуверенный взгляд.

Я нервно сглотнула, едва отдавая себе отчет, что уже хотела.

— До свидания, Денис Юрьевич, — выдала первое, что пришло в голову, по привычке прощаясь с ним, как с начальником. Больше он не мой босс. Не формально, не официально. После того, что между нами было, я понятия не имела как к нему относиться.

— До завтра, Арина, — с усмешкой произнес свое коронное.

Не желая провоцировать ни себя, ни его, я распахнула дверцу машины и выбралась из салона. На негнущихся ногах шла вперед. Боялась обернуться. У самых дверей не удержалась и заглянула через плечо: Денис провожал меня взглядом. Заметив как я замешкалась, весело подмигнул. Я невольно улыбнулась в ответ. Глупость, но приятная глупость.

В лифте меня всё сильнее одолевало желание нажать кнопку “стоп” и выскочить на любом этаже — сбежать. Дома предстоял разговор с отцом. Он постоянно твердил, что Антон мне не пара и ничего хорошего из этих отношений не выйдет: и для меня, ни для компании, ни для нашей репутации. Будь его воля, думаю, он с радостью выдал бы меня замуж за выгодного партнера. Средневековье!

Как только я вошла в квартиру, навстречу выбежала Поля. Хватая меня за руки, она тихо проговорила:

— Девочка моя, лучше бы ты пришла позже. Отец не в настроении: не расстается с телефоном и что-то недовольно ворчит себе под нос.

Я скинула сумку, мало заботясь куда она упала, и стянула с ног Конверсы.

— Он не в настроении из-за меня.

Поля замешкалась, осмысляя мои слова. Несколько раз порывалась что-то сказать, но каждый раз останавливала себя и закрывала рот, не давая словам вырваться наружу.

— Это серьезно? — наконец произнесла она, с тревогой снова сжимая мои руки. Порой мне казалось, что так она, точно якорь, хватается на твердую землю, удерживая нашу семью от распрей и пояснений.

— Не волнуйся, — поспешила успокоить, — небольшое недоразумение, не больше.

— Тогда почему отец в ярости? — вопросительно изогнула брови.

Не верилось, что он действительно пребывает в ярости, если только в холодной. Отец никогда не повышал на меня голос, тем более не поднимал руку — минимум эмоций по отношению ко мне. Но раздавшийся из глубины квартиры суровый голос удивил:

— Полин, с кем ты разговариваешь? Арина наконец пришла? Где эта девчонка?!

Тетя с пониманием и сочувствием крепче сжала мою ладонь:

— Ох, девочка моя.

Я лишь повинно пожала плечами и, с готовностью принимая свою судьбу, выпустила ее руку и шагнула в гостиную.

Отец сидел на диване и, закинув ногу на ногу, нервно подергивал носом ботинка.

— Садись, — приказал, кинув на соседнее кресло. — Я всё уладил, нам удалось избежать огласки этого неприятного инцидента.

— Спасибо, — скупо поблагодарила. Точно так же, как отец сейчас разговаривал со мной.

— Во-первых, ты разрываешь все отношения с Ермоловым Антоном, — диктовал условия, чеканя каждое слово. — Во-вторых, прекращаешь любое общение с Романовым Денисом. В-третьих, увольняешься из «Orlov Group».

Если с первым пунктом я с радостью согласилась, то остальные меня категорически не устраивали.

— Как же моя практика? Диплом? — не верилось, что отец пустит под откос четыре года обучения.

— Пройдешь стажировку в моей компании, — нахмурился, будто и сам этому не рад.

— Но я столько времени потратила в «Orlov Group», — еще одна моя неуверенная попытка постоят за себя.

— Это не обсуждается, — отрезал, поднимаясь с дивана. Не желал ничего слушать. Мое мнение его мало интересовало.

Отец собирался уйти, а я стояла, как вкопанная, посреди комнаты. Я никогда не смела бунтовать и отстаивать собственную позицию. Всегда старалась ему угодить. Но это ни к чему не привело: смысл и дальше быть послушной овцой?

— Я не стану увольняться! — громко произнесла ему в спину, впервые вступая в бой за свою свободу.

Отец остановился, удивленный моим отпором. Он подошел, возвышаясь надо мной на целую голову. Смотрел жестко, как смотрят на подчиненных.

— Пока ты живешь в моем доме, пока тратишь мои деньги — делаешь то,