Впрочем, об этом она не думала. Видимо, сработал защитный рефлекс, и мозги уже сами по себе просчитывали наихудшие варианты того, что могло с ней случиться по дороге к дому. А то что люди, пустившие по ее следу этот «опель», шутить не любят и времени попросту не теряют, в этом она уже могла убедиться не единожды.

Нападение с попыткой убийства на Игоря Фокина, взлом его квартиры, когда Марина была в театре, «посещение» редакции, граничащее с откровенной наглостью, и, в конце концов, убийство журналиста — в том, что Фокин умер не своей смертью, в «Глории» уже никто не сомневался, и теперь… Это уже была «тенденция».

Зачистка «поля» шла по высшему разряду, без оглядок на возможные последствия, и теперь, судя по всему, заказчикам этого дела требовалось обрубить последние концы, которые могли бы пролить свет на истинное положение вещей. И «концом» этим было агентство «Глория», точнее говоря, она — Ирина Генриховна Турецкая, засветившаяся в редакции «Шока».

Ее охватило паническое состояние, и она сглотнула подступивший к горлу комок.

Потемнело в глазах, и она судорожно вцепилась в руль, чувствуя, как дрожат руки, и понимая, что она со-вер-шен-но ни-че-го не может с собой поделать.

В какую-то секунду подумала о том, не «вписаться» ли в задок тянувшегося впереди нее «форда» — по логике вещей подобное ДТП, видимо, не просчитывалось водителем «опеля», и это помогло бы ей избавиться от преследователей, но она тут же отбросила эту мысль, как кощунственную.

«Впрочем, кощунственную ли? — подумала она, сморщившись в гримасе.

Теперь уже мозги работали в лихорадочно-рваном режиме, и она даже не заметила, как вписалась в ревуще-загазованный поток Садового кольца.

На какое-то время потеряла из вида тянувшийся за ней темно-синий «опель» и уж было вздохнула свободно, как вдруг его надвигающийся передок снова появился в зеркальце, и Ирина Генриховна почувствовала, как ее пробирает пот.

— Сволочь! Какая сволочь!

Понимая, что у нее в запасе небольшое ДТП, за которое, конечно, придется расплачиваться из личного кармана, она сжала губы и почти силой заставила себя успокоиться. Или хотя бы попытаться взять себя в руки.

Всмотрелась в зеркальце.

«Опель» все так же тащился за ней с дистанцией в две машины, прикрываясь ими, как щитком. Однако в какой-то момент его попытался обойти забрызганный грязью «жигуленок», и он, чтобы избежать столкновения, взял резко вправо. Образовалось «окно», и этого времени хватило, чтобы она смогла рассмотреть своего преследователя.

Молодое широкоскулое лицо славянской национальности. Вроде бы, ничего особенного, на чем можно было бы зацепиться глазами. Но главное, на что она не могла не обратить внимания, водитель был один, без своего напарника, с которым он пожирал пирожки, припарковавшись неподалеку от цокольного этажа дома, в котором находился офис «Глории». И уже тот факт, что водила остался один, без напарника, немного успокоил ее.

Теперь уже она могла рассуждать более спокойно и даже проанализировать создавшуюся ситуацию.

Первое, что пришло на ум, вернуться в «Глорию», но это ровным счетом ничего не давало. Ее Александр Борисович вместе с Головановым еще днем уехали на Петровку, Плетнев с Агеевым тоже были в «разгоне», а она оставалась в офисе за дежурную. К тому же этот финт показал бы, что она засекла слежку, а именно этого не надо было делать. Это был хоть и опасный, но все-таки шанс поиграть с Чистильщиком в кошки-мышки. Ирина Генриховна уже не сомневалась, что водила в «опеле» — человек Чистильщика.

«Но в таком случае?..» — пыталась рассуждать она сама с собой.

В голову ничего толкового не приходило, и она, понимая, что без помощи «своего Турецкого» не сможет расшнуровать ситуацию, достала из сумочки мобильник.

— Тут такое дело… — откашлявшись, произнесла Ирина Генриховна, услышав голос мужа.

— Что, случилось чего? — моментально отреагировал Турецкий.

— Ну-у, в общем-то, пока что ничего страшного, — Ирина Генриховна старалась оставаться предельно спокойной, однако ее голос, видимо, выдавал ее состояние.

— Ира, не тяни!

— Да я и не тяну! — в конце концов, сорвалась она. — Просто я еще и сама не уверена в том, что говорю. Короче, за мной от самой «Глории» увязался темно-синий «опель» и тащится теперь за мной по Садовому кольцу.

Она замолчала, представляя в эту секунду лицо мужа, который не понаслышке знал, ЧЕМ заканчиваются подобные слежки, молчал и Турецкий. Наконец произнес на выдохе:

— А ты… ты не ошиблась, случаем?

— Если бы… — усмехнулась Ирина Генриховна. — Я их еще у офиса засекла.

Молчание, и наконец уже с нескрываемой тревогой в голосе:

— Сколько их… в «опеле»?

— Сейчас один, скуластый такой молодой парень, но днем он был с напарником.

Турецкий, видимо, еще в чем-то сомневался, возможно, не хотел верить в худшее.

— Думаешь, что это люди Чистильщика?

— Да! — сорвалась в крик Ирина Генриховна. — Больше некому!

— Ты того, успокойся…

— Да я и без того спокойна.

— Тогда слушай сюда. То, что этот мордатый сейчас один — это хорошо, значит они просто отследить тебя хотят, и сейчас их нельзя вспугивать, можно дров наломать. Но и подставляться нельзя. Так что будь умницей и постарайся не нервничать. Подъезжай сейчас к дому Плетнева, паркуйся так, как будто ты там живешь и поднимайся в подъезд. Плетнев будет знать, что делать. Я подъеду позже.

Ирина Генриховна утвердительно кивнула, будто в этот момент ее мог видеть Турецкий, однако не удержалась и как-то очень тихо произнесла:

— А ты… ты не мог бы меня встретить?

— Господи, родная ты моя! Не бойся.

Даже не дослушав Турецкого, но уже сообразив, ЧТО может грозить его жене, Плетнев тут же выдал свое предположение:

— А может, проще будет перехватить этого орла? Пока ты будешь добираться до моего дома, возьму его за жабры и…

— Проще — не всегда хорошо, — осадил его Турецкий.

— Но ведь расколется гаденыш, — настаивал Плетнев. — До самой задницы заставлю расколоться. И тогда мы этого сучьего Чистильщика вместе с заказчиком…

— А если не расколется? И если этот жучок упрется в то, что он знать ничего не знает, а эта «психопатка» просто спутала его с кем-то? Тем более, мол, что днем он мотал на своем «опеле» по Москве, а не отсвечивал у Сандуновских бань, как утверждает эта бабенка. И что тогда?

— Но ведь мы-то с тобой знаем, ГДЕ он был днем и за кем увязался вечером! — не отступал Плетнев. — И после коротенькой обработки…

— А вот про это забудь! — уже более резким окриком осадил Антона Турецкий! — Не хватало еще, чтобы мы наших клиентов раскаленными утюгами пытали.