С раннего детства бедные тайские женщины полагают, что мы все «девушки» пока у нас нет детей. Только с рождением ребенка тайское общество дает нам статус женщины. Другими словами, сначала мы должны стать матерями, а потом уже женщинами. К нам никогда не относятся как к личностям. Общество ценит наше умение быть матерями и/или наши отношения с родственниками мужского пола: нашими отцами, братьями или мужьями. Даже если у нас есть немного времени, энергии и денег продолжить наше образование или карьеру, этого никто не поймет. Бедные тайские женщины никогда не ценятся как продуцирующие живые существа, как индивидуальность, даже если мы финансово содержим наши семьи.

«Слишком много женщин…

Из разных стран…

Говорят на одном языке…

Языке тишины.»

Письмо называется «Группа женщин показала миру, что больше не будет молчать». Оно было прислано на бангкокскую почту 8 августа 2004 и ссылается на предыдущую версию, которая была написана девочкой-подростком из восточной Индии. Автор выросла Таиланде и была очевидцем того, как относились мужчины к женщинам — «как к смиренным рабам или секс-объектам». Ее письмо было ответом тайской женщине тяжелоатлету Иовапа Боораполчай, выигравшей олимпийскую золотую медаль. «Эта победа доказывает каждому, что у женщин свои „собственные голоса“. Я надеюсь, что все из вас испытываете гордость называть себя женщинами, потому что вы этого заслужили…»

Тайские женщины из бедного социально-экономического сектора общества хотят иметь детей, чтобы обеспечить себе в будущем поддержку, так как сами они недолго смогут себя содержать. В первую очередь Таиланд — это земледельческая страна. Бедные тайцы чаще всего работают на земле. Они работают под палящим солнцем, в пыльном воздухе, и в заразной речной воде. Они работают от рассвета до заката и, как результат, к 50 годам уже физически истощены. 50-летняя женщина в свои годы часто выглядит на 10–20 лет старше. Они нуждаются в финансовой поддержке своих детей, так как долго не могут быть кормильцами. Дети не только являются социальными страхователями, они значат намного больше для своих матерей. Тайские мужчины далеко не моногамны. Они «гуляют» и при молодых женах, и при старых. Азиатские женщины, бедные тайские женщины в особенности, рожают детей, чтобы не быть в одиночестве, чтобы о ком-то заботиться и кого-то любить, так как после свадьбы муж недолго заботится о жене.

Джон из Бангкока

Я работала в Бангкоке два года: сначала убирала после клиентов в Кокату клубе, затем кассиром в Фуд центре и встречалась с клиентами после работы. Тогда я познакомилась с американцем по имени Джон. Он работал в филиале большой американской компании и зарабатывал очень много денег. У него была большая квартира, красивая машина, большой телевизор, мобильный телефон, который тогда был редкостью, и все удобства. Он заинтересовался мной больше, чем кто-либо другой. Нетрудно было догадаться, куда вели эти интересы.

У Джона было так много денег, что он мог купить себе все, что желал, к тому же в такой бедной стране, как Таиланд. Он наслаждался своими деньгами и тратил их расточительно. Он хорошо ел и никогда ничего не ждал. Он просто доставал свой бумажник и платил за все, что хотел в ту же секунду. Хотя деньги «говорят» (money talks)[6]как гласит английская поговорка, в Таиланде они «кричат». Он был знаком со многими владельцами ресторанов и баров и многих других богатых американцев, живших в Бангкоке. Когда он прогуливался от одного ночного клуба к другому, по его важному виду можно было подумать, что он владеет этим волнующим городом. Он возвращался домой поздно и наслаждался всем, что ему мог предложить Бангкок, включая молоденьких девушек типа меня. Джону нравились проститутки. У него были похотливые желания. Я была не первая его 15-летняя проститутка. Он знал, где работают девушки моего возраста и всегда тщательно искал нас. Это был не единственный мужчина, кто искал молоденьких девочек, но это был единственный, кто так мне понравился.

Я начала регулярно встречаться с Джоном, почти каждую неделю, иногда чаще. Он немного отличался от остальных, он был грубее. Я всегда думала, что в нем есть что-то особенное, но не понимала, что именно. Недолго повстречавшись с ним, я поняла, что у него очень бурные сексуальные фантазии. Дело не в том, что ему нравились только молоденькие девушки, но он практиковал садомазохизм с ними. У меня еще никогда не было мужчин с садомазохистскими наклонностями. Мужчина, получающий удовольствие от причинения боли женщинам, был вне моего понимания. Как это может доставлять удовольствие? Что он получает, когда ударяет меня или ставит синяки на моем крошечном тельце? Как он намеренно может причинять мне боль? Мне было интересно, где он научился таким извращениям. Что подумала бы его семья, если бы однажды узнала?

Мой английский был не настолько хорош, чтобы понять, сколько денег Джон заплатит мне за то, чтобы я была объектом его извращений. Он не говорил по-тайски, но я согласилась. Он не просто хорошо платил, он чрезвычайно хорошо платил. По правде говоря, это был самый хорошо-платящий клиент за мое существование в секс-бизнесе. Он платил в два раза больше, чем большинство мужчин. Я научилась жить с этим странным человеком с извращенным поведением и постоянным желанием причинить жестокую боль во время полового акта. Я ненавидела время, когда я была с ним; еще больше я ненавидела себя. Но я приняла решение продолжать эту связь за деньги, которые он платил.

В Таиланде деньги — это все. Деньги настолько значимы, что тайцы, бедные они или богатые, сделают почти все за них. Я не только начала спать с мужчинами в 14 лет, но и годом позже согласилась принимать участие в садомазохистских играх за дополнительные 500–1000 бат. Каждый дополнительный бат был на счету. В то время как американские и европейские школьницы только начинают замечать противоположный пол, я позволила уже этому противоположному полу жестоко обращаться со мной за чуть больше, чем их карманные деньги. Я принесла в жертву мое тело и мою душу, чтобы мои сестры окончили школу, чтобы из сарая сделать дом, чтобы мне позволили вернуться в семью, а самое главное — чтобы меня приняли и любили.

Джон женился рано и уже имел дочку-подростка в Соединенных Штатах. Я познакомилась с ней, когда она приехала в Таиланд. То, что я узнала о ней, было очень интересно, но то, что я узнала о нем, была вдвойне интересней. Она была высокой, стройной и милой 13-летней девочкой. У нее было все, о чем я мечтала — длинные ноги, светлые волосы, светлая кожа и голубые глаза. Я думала, что она должна быть похожа на жену Джона. Когда она приходила, я готовила много еды или покупала еду на вынос для нас всех; я делала все, чтобы быть ей старшей сестрой. Хотя она меня терпела, она была недружелюбной и была явно не в своей тарелке, когда я находилась рядом. После ее первого прихода, я поняла, насколько я ей не нравилась и всегда старалась как можно меньше времени быть дома в ее присутствии.

Мне показалось, что Джон не был хорошим отцом ни во время совместной жизни со своей семьей, ни после того, как он развелся. Он думал, что деньги будут хорошим заменителем в его отсутствие. Как большинство иностранцев, живших в Таиланде, он глубоко ошибался. Джон постоянно ограждал свою дочь больше, чем другие родители. Он устраивал постоянный допрос о том, куда она ходит и ограничивал ее в друзьях. Он боялся, что она будет ходить на свидания с друзьями, и это нормальное поведение было ей запрещено. Если он узнавал, что она нарушала это правило, он говорил, чтобы она уходила жить на крышу. Самый большой страх Джона был в том, что однажды она познакомится с таким же мужчиной, как он.