Двое плечистых монахов почти бегом подтаскивают удобные носилки, накрытые мягкой шкурой и, едва я поудобнее пристраиваю на шкуре свою больную ногу, как мой транспорт срывается с места.

И почему мне кажется, что не зря они так торопятся? Наверняка, какой-нибудь лекарь уже с полчаса бурчит в своем кабинете на брата Гийома, за то, что тот так долго уламывает строптивого пациента.

Место, где находился вход в подземелье, я ни за что не нашел бы без посторонней помощи. И в первую очередь потому, что не слышал до этого часа про подземные монастыри. В нашем королевстве такого просто не могло бы быть. Несколько монастырей, контролируемых магами, имеют достаточно земель, чтоб не прятаться в норы.

Узкий проход, облицованный камнем, с обеих сторон прерывают ответвления и поперечные, более широкие коридоры. Или это уже тоннели? В их стенах все чаще встречались разномастные двери и я сам додумался, почему их не сделали одинаковыми. Возле одной из дверей носильщики остановились, и в кабинет лекаря я прокандылял сам. Прикрыл за собой довольно широкую створку, огляделся. Ничего подобного я не мог даже представить. Под ярким светом ламп по стенам вьются лианы незнакомых растений, в горшках растут и цветут всевозможные цветы и экзотические для этой страны кактусы. В дальней стене, за широкой аркой, видно еще несколько подобных помещений, и где-то там едва слышно журчит вода.

- Проходи, раздевайся, - довольно молодой монах внимательно разглядывает меня, - клади вещи на эту скамью, не бойся, ничего не пропадет.

Я только криво усмехнулся в ответ на это предположение. Меньше всего я боюсь за свое имущество. Если бы оно было нужно монастырю, они его уже получили бы, мне и с оружием не справиться с целой кучей здоровых мужиков, а без дротиков я вообще не боец.

Но парень, не обратив никакого внимания на эту ухмылку, принялся умело помогать избавляться от одежды, а когда на мне не осталась совершенно ничего, указал в сторону дальнего помещения.

- Иди туда, там бассейн. Садись и отмокай.

- Вот это я возьму с собой, - строптиво вцепился я в заветный пояс с кошелем, и лекарь не стал упорствовать.

- Как хочешь. Там есть скамья, до нее не долетают брызги.

И только сидя в теплой, пузырящейся воде, я сообразил, что сам выдал монаху свой тайник. И хотя другого выхода у меня не было, старые вещи могли выстирать или вообще сжечь, в душе бурлила злость за бесконечные промахи. До этого путешествия я искренне считал себя намного более подготовленным к различным перипетиям, а на деле оказалось, что без помощи магов и амулетов не могу даже незаметно проникнуть в соседнюю страну.

- Ну, отстали повязки? - лекарь осторожно поднял из воды мою ногу и начал разматывать тряпье.

В первый раз после того, как громкогласая травница опоила меня своим снадобьем, я имел возможность рассмотреть собственную ногу, и нужно сказать что это зрелище мне очень не понравилось. Слабо утешало только одно, монаху оно не понравилось точно также.

Непонятно откуда появившийся шрам, длиной почти в ладонь, украшал ногу в том самом месте, где раньше сидел браслет, и я предпочел не задумываться о причинах его появления. Да и стопа была в двух местах проколота и оттуда торчали какие-то железки, прикрученные к непонятной конструкции из досок.

- Не знаешь, что у тебя с ногой? - спросил монах, задумчиво разглядывая это устройство.

Я как мог объяснил и про старое ранение и про действия кузнеца со знахаркой.

- Понятно, - озабоченно протянул он, - все немного сложнее, чем я думал. Вылезай, вот полотна для вытирания, вот чистая одежда. Пойду, приготовлю ложе, придется тебя усыпить. Так лечение пойдет быстрее.

Мне, конечно, понравилось, что он без утайки озвучил свои планы, но очень не хотелось оставаться без сознания в чужих руках. Слишком странные, а порой даже жутковатые байки о загадочных способностях северных знахарей рассказывали иногда королевские сыскари. Вот потому и шел я в соседнюю пещеру с опаской. А когда, войдя, обнаружил там еще и брата Гийома, расстроился окончательно. Вся моя жизнь была сейчас в руках этих людей, и от них зависело, кем и чем я выйду отсюда. Да и буду ли вообще помнить себя и свое прошлое.

Запах чистого белья и каких-то трав был так приятен, что не хотелось открывать глаз, тянуло хоть на миг продлить почти забытое ощущение чистоты и уюта. Вот только память и ответственность, эти два вечных надсмотрщика, не позволили подольше понежиться в постели.

Распахиваю глаза и резко сажусь, чтоб не оставалось никаких соблазнов.

Надо же, ощущения оказались правы. Небольшая комнатка, в которой я очутился, поражает той особой аккуратностью и теплом, каких никогда не удается добиться мужчинам. Кружевные салфетки, легкий шелк полупрозрачных занавесей, цветы в вазочке… все просто кричит, что хозяйка этого помещения - женщина.

Странно. Судя по воспоминаниям, засыпал я в подземной лечебнице зеленого монастыря. Легкая паника бросила в дрожь, когда я вспомнил свои опасения, но первые же, судорожные попытки проверить, все ли в порядке с моей памятью, принесли несказанное облегчение. Судя по ничуть не изменившимся чувствам, я ни на волос не стал иным человеком.

Едва успокоившись, принимаюсь за проверку своего пояса, и сразу получаю первый удар. Все на месте, кроме амулета переноса. Мне действительно не удалось припрятать его ни в одной из придорожных харчевен, где мы останавливались перекусить.

Особенно внимательно рассматриваю швы, скрывающие тайник и убеждаюсь, что они не тронуты. Особый шов и узелки практически невозможно подделать. Немедленно водружаю пояс на место и только тут обнаруживаю пару странных, но вовсе не печальных обстоятельств.

Во-первых, исчезли струпья и шрамы с моих ладоней. Они еще розовеют новой кожицей, но никаких болезненных ощущений больше не доставляют. Во-вторых, исчезла странная конструкция с моей ноги. И хотя ступня пока аккуратно забинтована тонким полотном, боли в ней я тоже не чувствую.

Сигнал собственного организма, жаждущего найти каморку с целомудренным названьем умывальная, совпал с обычным любопытством, и я решительно встал с постели.

И сразу понял, что за время сна мой статус в этой стране значительно возрос.

Ночная рубашка, до полу, с кружевами на манжетах и воротнике может принадлежать лишь человеку знатного рода. Да и обнаружившаяся за неприметной дверью искомая комната была слишком изысканно оборудована, чтоб служить простому торговцу или чиновнику.

Но лучшим доказательством послужила одежда, найденная по возвращении в спальню.

Я с нескрываемым удовольствием переоделся и по привычке поискал глазами зеркало, но как ни странно, не смог найти этого важнейшего атрибута спальни.

Руководствуясь внезапно проснувшимся чувством тревоги, метнулся в умывальную и сразу понял, что ищу зря.

Зеркало тут было, но немного раньше. Судя по крюку, на котором висит совершенно ненужная в этом месте картинка, его сняли или убрали совсем недавно. И это наводит меня на простую мысль, что-то не так с моей внешностью. То есть кто-то решил, что мне может не понравиться собственное изображение и от греха подальше убрал все зеркала.