Втроем мы вышли из гаража и направились в офис.

– Мало того, что машина может быть заминирована, в ней вполне могут храниться и другие весьма опасные штучки, – продолжал нагнетать я обстановку.

– Например? – опасливо покосился на меня Туницкий.

– Да черт его знает, – разыгрывал я искреннее возбуждение. – Может быть, в ней немцы перевозили какие-нибудь отравляющие вещества, да только применить их не успели.

– А может быть, там что-нибудь ценное лежит… – вставил совершенно не понимающий моей тактики Михаил.

– Михаил Александрович, – перебил его я, состроив постную физиономию, – о чем вы говорите! Представьте себе – идет самое грандиозное танковое сражение Второй мировой войны. В воздухе висят сотни самолетов, ежеминутно гибнут сотни людей. Да будет ли кто-нибудь в такой момент возить туда-сюда какие-то ценности! Ведь на волоске висела судьба всей войны. Лично мне это представляется весьма маловероятным. К тому же вы упустили одну интересную подробность легенды.

– Какую подробность? – непроизвольно пододвинулись ко мне оба собеседника.

– Вспомните, – заговорщически понизил я голос. – Автоколонна, судя по рассказу танкистов, двигалась из нашего тыла, она прорывалась к основным силам немцев. Так?

– Именно так, – наконец-то включился в мою игру и Михаил.

– В таком случае вам должно быть совершенно ясно, что на нашей стороне никаких ценностей не могло быть и в помине. Перед столь крупным сражением из прифронтовой полосы заранее эвакуировалось все гражданское население, и ценности, разумеется, тоже. Теперь насчет немцев. Яснее ясного, что таинственная колонна проскочила в наш тыл, скорее всего, просто по ошибке. Но даже если предположить, что и не по ошибке… Вы подумайте сами, какой идиот повезет в самое пекло адской битвы золотишко! Понятно, что все мало-мальски ценное повезут в противоположную сторону.

– М-да, дела, – озадаченно проговорил Туницкий. – Так что же вы предлагаете?

– Мое предложение просто и логично. По соображениям безопасности мы должны вскрывать люк броневика сами, не привлекая никого из посторонних, ведь таким образом мы заодно сохраним и режим секретности. Что бы там внутри ни оказалось, об этом никто и никогда не узнает.

Виктор Сергеевич устало откинулся на спинку своего роскошного, обтянутого зеленой кожей итальянского кресла и задумчиво уставился в потолок. Михаил же открыл было рот, явно для того, чтобы мне возразить, но я незаметно подмигнул ему еще раз, и он, поняв, что я задумал что-то необычное, благоразумно промолчал.

– Вообще-то вы правы, Александр Григорьевич, – наконец сказал Туницкий, – лишних глаз нам не нужно. Но дело в том, что сегодня я никак не могу с вами остаться, меня квартальный отчет ждет. Его через три дня нужно сдавать, а у меня еще и конь не валялся.

– Жаль, – вздохнул я. – Что ж, тогда мы вдвоем с Михаилом попробуем вскрыть броневик. Не получится, – добавил я, заметив, что Туницкий насторожился, – завтра снова соберемся и обсудим, что делать дальше.

– Договорились, – сказал, поднимаясь со своего места, Туницкий, – я сейчас всех мастеров отправлю в цех – металл заготавливать, и вы сможете заняться машиной. А вечером, когда соберетесь домой, заприте гараж, а ключи отдайте охраннику. Впрочем, Михаил Александрович и так все знает. Я прикажу секретарше принести вам в гараж кофе и чай.

Примерно через полчаса мы с Михаилом остались в гараже одни. Прежде всего мы заперли ворота, затем уселись за стол и включили электрочайник.

– Слушай, Саня, – заговорил Михаил, – а вдруг там действительно есть взрывчатка или химия какая вредная?

– Господь с тобой, Миша, да не бери ты в голову эти бредни. Я все специально придумал, чтобы мы с тобой остались в гараже одни и могли без помех покопаться в чреве этого мастодонта. Да будь там внутри какой-нибудь самоуничтожительный заряд, немцы ни за что не стали бы сбрасывать броневик в воду. Зачем им это? А что касается ядовитых газов, то же самое. Они же видели наш танк и прекрасно понимали, что бронебойный снаряд легко прошьет кузов «мерседеса» вместе с баллонами. Да они бы все мгновенно разбежались от него, как зайцы от лисы. Нет, они совершенно не боялись того, что их автомобиль продырявят, а думали только об одном: как бы поскорее утопить его.

– Да что же там лежит-то? – нервничал Михаил.

– Чего зря гадать. Вот попьем сейчас кофейку да и посмотрим.

В полном молчании мы выпили по чашке растворимого кофе и, торопливо переодевшись в оставленные рабочими комбинезоны, заползли под кормовую часть броневика. Теперь, после предварительной расчистки днища, тонкая щель между стальной плитой и люком была хорошо заметна. Я вынул из кармана отвертку с довольно тонким жалом и попытался вставить ее в щель.

– Нет, не годится, надо бы поискать что-то более тонкое.

– Подожди, я сейчас принесу, – сказал Михаил, выползая наружу. – Стальная линейка тебе подойдет?

– Идеально, – ответил я.

С этой минуты мы четко распределили наши обязанности. Я остался под машиной и как бы возложил на себя обязанности хирурга, вскрывающего застарелый гнойник, а Михаил довольствовался ролью ассистента и медсестры одновременно. Взяв в руки поданную им полуметровую металлическую линейку, я принялся методично прощупывать ею щель люка по всему периметру. Но и тут меня ожидала неудача – линейка входила в нее не более чем на сантиметр, после чего везде натыкалась на преграду.

«Ага, – подумал я, – значит, люк открывается только внутрь. Следовательно, либо внутри сейфа должен постоянно кто-то находиться, что маловероятно, либо он каким-то способом открывался самим экипажем из кабины».

– Миш, сдается мне, что мы с тобой идем по ложному пути.

Я объяснил ему суть своих сомнений, и он со мной согласился.

– Давай еще раз осмотрим кабину, – предложил он.

– Нет, давай-ка предварительно обрызгаем щель специальной жидкостью, растворяющей грязь и ржавчину.

Сделав это, я перебрался в кабину, в которой уже вовсю копошился мой друг.

– Знаешь что, давай, для ясности, четко определим функциональное назначение всех сохранившихся рычагов и ручек, – предложил я.

Установив табуретку на место выброшенного сиденья водителя, я уселся на нее и положил руки на неплохо сохранившийся эбонитовый руль.

– Так, вот педаль тормоза, вот газа. Эта рукоятка явно идет от коробки передач, а вот эта штучка, похоже, управляла приборами освещения. Смотри, Миш, а ключ до сих пор еще торчит в замке зажигания. Надо бы его вытащить на память.

Но намерению моему не удалось осуществиться. Едва я взялся за головку ключа, как она отвалилась и осталась у меня в пальцах.

– Вот дьявол, все сгнило.

– Естественно, – развел руками Михаил, – сам понимаешь, разнородные металлы, вода, электрохимическая реакция, и вот результат.