– Немного, – ответил не менее уставший Генри Петти-Фицморис, занимавший в правительстве Бальфура пост министра иностранных дел. – Но эти крохи, если их свести воедино, рисуют нам очень неприятную картину.

– Кто бы сомневался… Рассказывайте.

– Вы же знаете, что русский царь одержим секретностью…

– Да, конечно, – перебил его Бальфур. – И это совершенно сорвало вам работу. Все военные базы стали у него закрытыми, режимными объектами. Очень удобное оправдание. Вы достали акватории новой базы в Выборге после реконструкции акватории?

– Нет, но она и не закончена. Земснаряды даже увеличили числом.

– И что, темпов они не сбавляют?

– Пока да. Параллельно там строятся капитальное портовое хозяйство, судоремонтный завод, склады, береговые и противоштурмовые укрепления. Туда уже который год огромное количество цемента перевозится. Вряд ли просто для складирования. И… – он заглянул в папку, – базальтовой фибры.

– Выяснили, зачем она нужна?

– Наши эксперты предполагают, что она как-то используется в строительстве[41]. Но точнее… – развел он руками. – Чертов параноик!

– Да уж, – кивнул премьер-министр. – И что Выборг?

– Удалось прояснить, зачем русский царь разводил столько секретности. Помните рапорт нашего человека из Японии о том, что корабли не те, чем кажутся?

– Да, конечно. Вы смогли подтвердить его слова? – подался вперед Артур Бальфур.

– К сожалению, да. Узнав, что на Мадагаскар в январе прибыло несколько русских грузовых кораблей, включая три танкера, мы отправили туда специалистов с оборудованием. И не прогадали. Общий настрой рапорта скорее панический. Русские ведь там, пока стояли, учения проводили. Это позволило приоткрыть настоящие характеристики кораблей. Эсминцы типа «Святослав», оказывается, очень шустро ворочают своими башнями, вопреки заявлениям. Оба поворотных пятитрубных торпедных аппарата поворачиваются на оба борта, а не как говорилось, каждый в свою сторону. Водоизмещения там явно не шестьсот тонн, а не менее тысячи, может быть, тысячи двухсот. Да и по скорости они явно быстрее заявленного двадцати одного узла.

– Значит, заявления японцев по эсминцам типа «Сокол[42]» могут быть правдивы?

– Разумеется. Эксперты считают, что там шестьсот-семьсот тонн водоизмещения при неплохой скорости. И нам ни «Соколам», ни «Святославам» просто нечего противопоставить, случись война. Они крупнее и сильнее наших эсминцев и, возможно, быстрее. Во всяком случае, оба проекта наблюдали на скоростях в двадцать четыре – двадцать пять узлов. И не факт, что это предел.

– Ох… ох… – покачал головой премьер-министр. – Что, с остальными кораблями тоже все плохо?

– С корветами более-менее ожидаемо. Они быстрее заявленного. Насколько – не ясно, но крейсера типа «Асама» их явно не догонят. Видимо, по этой причине и бронирование такое слабое. Очевидно, что это не единственные сюрпризы в них, но на виду больше ничего нет. А вот фрегаты и крупнее, и быстрее, и сильнее вооружены. Восемь восьмидюймовых пушек в четырех линейно-возвышенных башнях. И столько же пятидюймовок с каждого борта. Пятидюймовок, сэр. А не четырех, как говорилось ранее. Скорость больше. Насколько – не ясно. Водоизмещение порядка пятнадцати тысяч тонн[43]. Примерно.

– То есть они один на один смогут легко утопить любого из «Асам»?

– Восемь пятидюймовых орудий – это больше, чем четыре. Но вместо батареи шестидюймовых пушек у них пятидюймовые сопоставимым числом. Причем в башнях, а не казематах. Адмиралы не уверены в превосходстве русских кораблей над английскими… ой, простите, японскими. Они склонны считать, что их шансы равны.

– Их бы слова да богу в уши, – грустно улыбнулся Артур. – А что с этими батарейными броненосцами? Тоже крупнее, быстрее, сильнее?

– Крупнее. Да. Но это ожидаемо, на фоне остальных. Но удалось выяснить главное – они вооружены не 305-миллиметровыми орудиями.

– Вы серьезно? Но чем же тогда?

– Мы полагаем, что французскими 340-миллиметровыми орудиями 1887 года, которые наши лягушатники доводили под требования русских для нужд береговой обороны. На броненосцах, стоящих в Порт-Артуре, судя по всему, точно такие же. Что прекрасно объясняет страшные повреждения, полученные кораблями Того.

– Но вы же докладывали, что новые береговые батареи укомплектованы орудиями. Что же тогда стоит там? Деревянные муляжи?

– Почему же? Там стоят 305-миллиметровые пушки, которые, по легенде, хотели поставить на эскадренные и батарейные броненосцы.

– Странное решение. 340-миллиметровые пушки главного калибра и 127-миллиметровые промежуточного, совершенно избавившись от противоминного… Зачем? Это же ставит русских в невыгодное положение? Что сказали адмиралы?

– Они сказали, что интересными выглядят только корветы. И то – с натяжкой. Бронепалубные дешевле и сопоставимы по защите. Размещение же всех артиллерий в башнях – плохая затея. Во-первых, это дорого. Во-вторых, ненадежно. В-третьих, неудобно. Частично – да, их можно ставить, но размещение всей артиллерии в башнях – это все глупость и французская блажь.

– А остальные корабли?

– Эсминцы вызвали у них недоумение. Они назвали их дорогими и бесполезными крейсерами ничтожного ранга. Нет брони. Для крейсера слабое вооружение. Для эсминца слишком большой размер и цена. Золотые рыбки, непонятно для чего нужные. Фрегаты и новые броненосцы тоже. Их вооружение совершенно никуда не годится.

– Но у них вон сколько орудий крупного калибра.

– Мне объяснили, что это бессмысленно. Главный калибр – тяжелая дубина для добивания, которая носит строго вспомогательный характер. Основное оружие – пушки в шесть дюймов. Только они обеспечивают наибольший вес снаряда при ручном заряжании, дающем наивысшую скорострельность. Именно шестидюймовыми снарядами наносится основной урон в бою. Именно они – основная сила броненосца. А тут русские заменили их на пятидюймовые, кардинально ослабив свои корабли[44]. Кроме того, на этих русских кораблях совсем нет противоминного калибра, то есть они категорически уязвимы для минных сил.