– Миледи?

Бет вздрогнула и резко повернулась. Анни стояла прямо у нее за спиной.

– Боже, как ты меня напугала!

Она прижала руку к груди, стараясь унять бешеный стук сердца.

– С чего бы это? Я уж давно пытаюсь вас дозваться, всю дорогу из гардеробной. Вам нехорошо?

– Что?

Анни красноречиво посмотрела на руку Бет, неподвижно застывшую у виска, в которой та все еще сжимала щетку для волос. Девушка положила щетку на столик.

– Все в порядке. Просто задумалась.

– По уши в мечтах, кажется. – Анни нахмурилась. – И сами оделись!

Бет слегка улыбнулась, уловив нотку неодобрения в голосе горничной.

– Ты ведь знаешь, я умею одеваться сама.

– Дело не в том, умеете вы или нет, а в том, нужно ли вам это делать. – Анни осмотрела хозяйку с ног до головы. – Я не ошиблась вчера. Мужчина! – Ее тон не допускал возражений.

Бет оглядела свое прогулочное платье из голубого муслина.

– Откуда ты знаешь? То есть, – осеклась она, – разумеется, нет никакого мужчины. Но с чего вдруг ты это взяла?

– Всего неделю назад вы говорили, что у этого платья слишком низкий вырез. Атеперь гляди-ка – вы его надели! Нет, точно тут замешан мужчина.

Бет грустно вздохнула:

– Не знаю даже, о чем ты говоришь. Анни взяла в руки щетку.

– Позвольте, я зачешу вам волосы наверх – на кого бы вы там ни охотились.

– Н и на кого я не охочусь!

По крайней мере если она и пойдет, то не для того же, что-. бы с ним флиртовать. Ей просто нужно выяснить намерения виконта. Чем больше она размышляла, тем сильнее убеждалась, что он ищет с ней встречи не только для того, чтобы наговорить кучу комплиментов. Кстати, это очень печально! Если бы он питал к ней искренний интерес, она, возможно, пересмотрела бы свой план. Но, как ни крути, она была уверена – виконт преследовал какие-то иные цели.

Бет, разумеется, льстило его внимание. Но не станет же она воображать, что он пал жертвой ее золотистых волос и прочих прелестей? Не столь уж Бет наивна.

Нет, ему нужно что-то еще. Если не ее состояние, тогда что же? Бет нахмурилась. Затем, поймав внимательный взгляд Анни в зеркале, презрительно фыркнула:

– Не нужен мне никакой мужчина. Если хочешь знать, я отбываю на поиски великой истины!

Анни заплела косы хозяйки, уложила их в аккуратный узел на затылке и приколола сбоку розу из синего шелка.

– Если вы не охотитесь на мужчину, значит, мужчина участвует в вашей затее – уж не знаю какой.

Горничная сделала шаг назад, чтобы окинуть восхищенным взглядом дело рук своих.

– Ничего тут нет такого – бегать за мужчиной. Я сама так делала – раз или два. Мой второй муж, Клайд Дарроу, был уж слишком робок. Мне пришлось чуть ли не повиснуть у него на шее, пока он не осмелился на меня взглянуть. – Анни пригладила свои рыжие кудри. – Но уж стоило ему меня разглядеть, как он пошел в наступление – и не останавливался.

– Да, сразу видно настоящую любовь!

– Ох, да никакая это была не любовь. Страсть да похоть и немного нежности. Но я ужасно тосковала, когда он умер. – Анни замолчала, глядя в потолок, припоминая. – Умер от лихорадки, вот так.

– Кажется, ты говорила, что он свалился с крыши, когда хотел приладить на место черепицу.

– Так это мой первый муж, Питер Пул.

– Ах, извини.

– Не забивайте себе голову. Я сама их путаю. Нет, Клайда свалила лихорадка после петушиных боев в Стаффорде. Вообразите, этот дурак поставил на петуха, которого звали Неудачник! – Анни презрительно скривилась. – Все равно что броситься под колеса кареты, лишь бы посмеяться над судьбой.

– Ты его любила?

– Нет. Сначала нет. Потом, конечно, привязалась к нему. Но не больше.

– Тогда зачем было выходить за него замуж? Анни удивилась:

– Так я была вдовой, разве нет? А он был свободен, неплохо зарабатывал, и некому было стряпать ему ужин и согревать для него постель. И мы нравилисьдруг другу ко всему прочему.

– Разве этого достаточно? Просто… нравиться?

– Зависит от того, связывает ли вас еще кое-что. – Анни хитро подмигнула.

– Я всегда полагала, что без любви удачный брак невозможен. По крайней мере так втолковывал мне дедушка.

– А ваш батюшка? Он-то что говорил?

– Я была совсем девочкой, когда он умер. Все, что я помню. Это как он старался прочитать все до единой книги в дедушкиной библиотеке. А еще… он неважно себя чувствовал несколько лет перед смертью.

Не только нездоров, но и несчастен, вот как все было, хотя он старался не подавать виду. А Шарлотта… Бет помнила, что мачеха частенько выходила к обеду с заплаканными глазами. Казалось, ее постоянно что-то угнетает. Бет гадала, не вышло ли у нее разлада в отношениях с отцом. Тогда многое бы встало на свои места.

Однажды она даже отважилась спросить об этом деда. Тот ответил, что отец все еще любит мать Бет и ему не стоило так поспешно искать ей замену. И уж тем более для этого не годилась недалекая простушка Шарлотта. Бет коробило дедушкино мнение насчет мачехи, хотя иногда она думала, что он прав. Отец просто умирал от одиночества, вот и женился на особе, которая пришлась не ко двору в доме Мессингейлов.

– Любовь там или нет, но можно многое сказать в пользу брака, – веско заметила Анни.

– Что, к примеру?

Мужчина дает свое имя детям.

– Знаю, знаю! Это мне понятно. А кроме этого?

Анни решительно опустила щетку на туалетный столик.

– Вы не понимаете, зачем люди женятся? Так ведь им велел сам Господь Бог!

– Без любви?

– Любовь придет, а может, и нет. Все равно, если он достойный муж, а вы хорошая жена, вам вместе будет неплохо. Стерпится – слюбится.

Не очень обнадеживающе, подумала Бет. Стерпится! Совсем не так хотелось ей прожить жизнь. Хотя… Чего бы она желала получить от жизни? Она не знала. Но уж точно не это.

Анни фыркнула:

– Сколько раз выходила замуж, а любила сама лишь однажды. Когда повстречала своего третьего мужа, Оливера Макоуана. Вот это была любовь!

– Не он ли умер, когда пас свиней и они его съели?

– Нет-нет. Все было не так. Свиньи ни при чем. Оливер съел несвежую колбасу, вот что его погубило. Не дай кому Бог так помереть, скажу я вам.

– Даже не могу представить, что такое случается. – Бет размышляла, как бы это было – жить замужем за Уэстервиллом? Конечно, у них была бы страсть. Ее в дрожь бросало каждый раз, когда виконт оказывался рядом. Наверняка он чувствует то же самое! Но что еще? Возможно, у них похожее чувство юмора. Вчера она это заметила. А больше ничего.