– Ой, да вы никак шутник, правда? – Рассмеявшись, Кэдмэн повернулся к членам жюри: – Он ведь шутит, правда? – Мюриэл покачала головой. – Джек, через пять минут после того, как все это взлетело на воздух, простите за каламбур, и да упокоится Виктор с миром, все только об этом и говорят. Каждая страна в мире с доступом к соцсетям наблюдает за вами, наблюдает за Пассажирами и схватывает все на лету в прямой трансляции. Смотрите. – Он повернул планшет экраном к Джеку. – Ежедневно каждую секунду отправляют шесть тысяч твитов. Сегодня это число удвоилось. «Фейсбук» ни разу не видел такого трафика со времени пика в две тысячи двадцатом, и одно лишь это событие ежеминутно приносит ему миллионы фунтов дохода. Оно сплотило мир воедино.

Кэдмэн чиркнул пальцем по странице на планшете, чтобы вывести на другую стену проекцию, показывающую новостные каналы всей планеты. Все – США, Япония, Россия, Саудовская Аравия и Новая Зеландия – крутили прямой эфир событий на британских дорогах.

– Кто вас послал? – продолжал расспросы Джек.

– Сейчас я не могу ответить. Нас подрядили несколько месяцев назад по обычным правительственным каналам, оплатив услуги авансом. Сказали, что проинформируют о том, что от нас потребуется, в надлежащий момент. Сегодня утром к нашему отелю прислали такси, и по пути сюда мне подкинули профили шестерых человек, оказавшихся в плену в этих машинах. Потом к нам поступил экстренный вызов из Кабинета общего быстрого реагирования А – для меня и вас КОБРА, – призывавший нас принять участие, и там были просто ошарашены, узнав, что мы уже ангажированы. Капитан Райли со своей командой сопроводил нас сюда, объяснив, что мы найдем за закрытыми дверьми.

Если пронзительный взор Джека и устрашил Кэдмэна, то он этого не выказал, поглядев на экраны Пассажиров.

– Так что введите-ка меня в курс. Значит, кого из этой оравы вы собираетесь прикончить первым?

Либби не понравилось фривольное упоминание Кэдмэна о Пассажирах.

– Мы еще должны обсудить это как следует, – заявила она. – И я даже не представляю, с чего начать. Это невозможно.

Кэдмэн пожал плечами:

– Вернуть мертвого к жизни; двигаться со скоростью света; стоять в очереди на кассу в супермаркете и не смотреть, что стоящий перед тобой выкладывает на конвейер, – вот это невозможно. А голосовать за смерть человека, которого в упор не знаешь? Не так уж невозможно. А публика уже бьет копытом, получив возможность сказать свое слово.

– Да кто же в здравом уме пошлет человека на смерть?

Кэдмэн сверился с планшетом у себя в руках.

– Пока что приблизительно двести тысяч – и это только исходя из того, что в трендах на «Твиттере».

– Не понимаю. Что сейчас делают двести тысяч человек? – переспросила Либби.

Кэдмэн повернулся к своей команде:

– Я что, должен все им разжевывать? – Он вздохнул. – Из миллиона упоминаний о захвате в «Твиттере» как минимум двести тысяч уже захэштегили имя Пассажира, которого больше всего хотели бы увидеть трупом.

– Как они могут судить столь поспешно? – удивилась Мюриэл. – Им известно о Пассажирах не больше нашего. Нельзя же принимать решение, зная настолько мало.

– Войны затевали, вели и выигрывали, располагая куда более скудными сведениями, – заметил Кэдмэн.

– Мюриэл права, – подал голос Хакер, и в комнате воцарилось безмолвие. – Люди голосуют, основываясь исключительно на том, что видели, и ни на чем больше – почти точь-в-точь так же, как принимаются решения на ваших расследованиях. – Либби была единственным членом жюри, не смутившимся при этом. – Ваши разбирательства предвзяты и несправедливы. Я хотел бы сделать свое разбирательство более справедливым. – Хакер сделал паузу.

– Он что, всегда так мелодраматичен? – шепнул Кэдмэн.

– Он ждет, когда мы поинтересуемся, как именно, – сообщила Либби.

– О-о, манипуляции сознанием!.. Я клюну. Как же, мистер Хакер?

– Давайте узнаем капельку больше о наших Пассажирах, ладно? – ответил тот. – Прошу вас обратить внимание на стену.

Либби увидела, как некоторые экраны погасли, а остальные перекомпоновались, так что осталось лишь восемь из них. На семерых было по одному Пассажиру, а последний показывал ролик с пожарными, тушившими полыхающее такси Виктора Паттерсона – суровое напоминание о том, на что способен Хакер.

– Давайте начнем с Пассажира номер один. Клер Арден, двадцатишестилетняя ассистентка учителя в школе для детей с ограниченными возможностями здоровья. Состоит в браке с мужчиной по имени Бенджамин, на восьмом месяце беременности первым ребенком.

У Либби прямо кровью сердце облилось при виде женщины с покрасневшими глазами, струящимися по щекам слезами, сжимающей свой живот. А когда в уголке экрана появилось #убейклер, Либби замутило.

– В автомобиле номер два мы имеем Билкис Хамилу, сорок шесть лет, прибывшую в нашу страну два года назад из Сомали с просьбой о политическом убежище. Вдова, на родине у нее осталась дочь, которую она надеется вывезти в Великобританию. На ее заявление о переходе в британское гражданство уже получен отказ Министерства внутренних дел, и в настоящее время она находится в процессе подачи апелляции.

В своей работе медицинской сестры Либби доводилось иметь дело с беженцами, иностранными подданными и ходатайствующими о предоставлении убежища, так что ей не в диковинку было слышать об ужасах, которым подвергают человека войны и пытки, и видеть, как они то и дело проявляются в психозах, депрессии и ПТСР. Сколько же Билкис, должно быть, настрадалась, раз бежала из родной страны, бросив ребенка…

– Нашего третьего Пассажира вы могли уже узнать и сами. Это актриса София Брэдбери, семьдесят восемь лет, звезда сцены и экрана в течение семи десятилетий. Замужем, мужа зовут Патрик, своих детей не имеют, и она посвящает изрядную часть своего досуга сбору миллионов фунтов на благотворительность в помощь детям и больницам.

Ко всеобщему изумлению, София озарила объектив улыбкой и помахала ручкой.

Когда экран заполнило лицо четвертого Пассажира, пульс Либби снова участился.

– Джуд Харрисон, двадцать девять лет, бывший компьютерный программист компании, выпускавшей автомобили. Холост, в отношениях не состоит, не имеет иждивенцев и в настоящее время безработный. Сверх того, в настоящее время бездомный и живет в своем авто.

Либби невольно сделала долгий вдох – часть описания насчет бездомности обрушилась как снег на голову. И заметила, что Джуд смущенно отвел глаза от камеры. Что с ним стряслось за то время, пока они были порознь, заставив его жить в автомобиле? На сей раз поглядев мимо него, Либби заметила разбросанные по сиденьям позади него пустые коробки от пиццы и картонки из фастфуда рядом с рюкзаком. И впервые разглядела в чертах Джуда безысходность куда более глубокую, чем диктуют нынешние обстоятельства. Такое же выражение она уже видела во взгляде своего брата Никки.