Даже не видя его взгляда, могла себе представить всю степень его негодования. За рулём он всегда был полностью поглощён дорогой, но поджатые губы и напряжённые руки явно на это указывали. Я закончила рассказ, когда мы въезжали на парковку института, следуя за амбулаторной машиной. Сейчас, в тепле, день казался невероятно привлекательным, от солнца щурилась, однако мрачность никуда не уходит. Как и осознание того, что натворила.

— Это был единственный выход. Я бы не смогла убедить Марго в том, что её брата больше нет. Что став учеником Чёрного человека, он перестал быть её братом, — огрызаюсь, доставая сигареты. — Или ты думаешь, что я бы смогла бросить её, зная, на что они способны?

Заглушив машину, он развернулся ко мне и покачал головой.

— Ты могла обратиться за помощью к нам. В прошлый раз это сработало.

— В прошлый раз это обернулось трагедией. И да, могла. Но не стала.

— А ко мне? Ко мне ты могла обратиться? После всего, через что мы прошли?

— И как бы ты помог? Перешёл бы с нами на Изнанку? Ты ведь даже не знаешь, что это такое! — моментально взъярилась. — Не осуждай того, чего не понимаешь, Андрей. Я сделала всё, что могла!

— А что теперь? Девушка в коме и, судя по всему, вряд ли из неё выйдет самостоятельно.

— Я придумаю, что сделать.

— Господи, ты ничуть не изменилась, — с тоской протянул он, прикрывая глаза. — Как и раньше, никого к себе не подпускаешь…

— Люди, которые оказываются рядом со мной — гибнут. Вспомни родителей Насти. Вспомни моих родителей. Они все мертвы.

— Элли…

— Хватит об этом. Твой отец здесь? Мне нужно поговорить с ним.

— Он в командировке. Анатолий Павлович за главного пока его нет.

— Отлично.

Это и правда была хорошая новость. В отличии от отца Андрея, Анатолий Павлович был более лояльным человеком. Он может помочь.

В голове уже витали обрывки вызревающего плана. Мне нужно немного передохнуть, поспать, поесть, собраться с мыслями, чтобы приступить к его выполнению.

— Если ты не возражаешь, я остановлюсь у вас ненадолго. Боюсь, дорога до дома сейчас слишком длинная. Переход не даётся легко.

— Как пожелаешь. Твоя комната пустует, можешь вернуться в неё, — он проницательно посмотрел на меня. — А ведь ты уже морально готовишься вновь перейти, не так ли? Думаешь, Харон позволит тебе это сделать после того, что случилось?

— А я не буду спрашивать.

***

Резко подскакиваю над кроватью, хватая обожжёнными холодом лёгкими воздух. Сначала прижала онемевшие пальцы к вискам, следом запустила их в волосы, остужая голову. Открыв глаза, осмотрелась. Институт. Значит всё случилось.

Выбравшись из постели, поёжилась и подошла к окну, закрывая створки. Сумерки, я проспала часов восемь — девять. И этот сон мог стать последним. То, что скрывается в мире грёз, становится сильнее. Оно затягивает меня на дно и дальше. Как долго мне будет удаваться выкарабкиваться наружу? И что будет, когда удача перестанет улыбаться, обнажив двуликое нутро?

Проведя рукой по лбу, стряхнула с себя сонные мысли, а затем проследовала в небольшую ванную. Обжигающе горячие струи воды, кусок хорошего мыла, новая зубная щётка и паста, и вот уже чувствую себя живой. Протерев запотевшее стекло, уставилась в мутное отражение, отмечая и лопнувшие капилляры в глазах, и синяки под ними, и бледные, почти бескровные губы. Как будто бы и не спала. Как будто бы то, что происходит со мной во снах, ими не является. Верь я в проклятия, считала бы себя проклятой. Но ведь это всего лишь последствия слишком долгого пребывания на Изнанке. Разве нет?..

***

— Элли! Я рад снова встретится с тобой! Жаль, что при столь печальных обстоятельствах.

Рыжий пухлый мужчина поднялся из-за стола, приветствуя и жестом предлагая присесть. Анатолий Павлович всегда был излишне жизнерадостным, учитывая, где он работал.

Официально институт назывался «Научно-исследовательский институт психосоматики и психотерапии» и являлся частной организацией весьма скрытого толка. Неофициально спонсировался правительством. В годы СССР являлся закрытым отделением «Институт психиатрии АМН СССР». При царской власти также существовал подобный институт, а раньше этим заведовали церковники. Словом, в том или ином виде, Институт существовал всегда. Его отделения располагались по всей территории России и некоторым странам ближнего зарубежья. В Европе долгие годы существовали разрозненные организации, как светского, так и церковного толка. Отдельным особняком стоят Ватикан и Азия.

— И не говорите. Рада вас видеть, Анатолий Павлович. Вы, как всегда, прекрасно выглядите!

И ничуть не покривила против истины. Анатолий Павлович всегда выглядел хорошо. Чисто выбрит, в хорошем костюме-тройке, с дорогими часами, в прямоугольных очках, за которыми прятались умные зелёные глаза. Он располагал к себе улыбкой и вежливым отношением как к коллегам, так и к подчинённым.

— О, милая, не стоит комплиментов! — широко улыбнувшись, сказал он, жестом предлагая присесть напротив в кресло.

Этот кабинет принадлежал отцу Андрея, Виктору Сергеевичу Серебрякову, главе института, однако в дни его отсутствия, здесь обитал его заместитель. Светлое помещение, выполненное в тёплых жёлто-коричневых тонах с зелёной холодной обивкой стен и мебели, настраивало на длительные беседы, чаепития и хорошее времяпрепровождение. А солнечная сторона дома по утрам заливала комнату яркими лучами, пробивавшимся сквозь полупрозрачные салатовые шторы, усиливая атмосферу уюта и комфорта, как и пасторальные картины, висящие над несколькими шкафами, до верху заставленными книгами по психологии и парапсихологии.

— Элли, знаю, Андрей говорил, что тебе что-то нужно и я всегда рад помочь. Но прежде, меня интересует та девушка, к которой нас привёл Харон. Насколько понял из слов Андрея, она не вернётся самостоятельно? Мы, разумеется, постараемся сделать всё, что в наших силах, однако не думаю, что это приведёт к успехам. Люди так просто не возвращаются с Изнанки, тебе ли этого не знать. Поэтому меня интересует её семья. Думаю, стоит сообщить им о том, что с ней случилось.

— Да, она не вернётся без нашей помощи, — кивнула согласно. — Однако я не представляю, что мы должны сказать её родным. Более того, считаю, что, в ближайшее время, это не первостепенная задача. Марго говорила, что они проживают в Питере, только её брат живёт в Москве, но и он находится на Изнанке. У неё весьма непростая ситуация с родными…

— Не удивлён, учитывая, кто её дед, — негромко кашлянул Анатолий Павлович.

— Что простите?

— Её дед, Захар Чернышевский. Думаю, ты слышала о нём.

— О! — вот и всё, что смогла вымолвить.

— Поэтому возвращаюсь к твоей просьбе. Что ты хочешь, Элли? Если у тебя есть идеи как вернуть Марго,