– Алло, с Хомуталиным соедините… Скажите, Володя звонит. Он знает какой… Ты, Петр Владимирович? Ну, здравствуй.

– Ты, Владимир Иванович?

– Я.

– Добрый вечер. Чем обязан?

– Кто обязан? Я?

– Да нет же… Пока что я тебе.

– Не хотел бы ты со мной встретиться?

– С удовольствием! Где, когда?

– Сегодня вечером… Ну, часиков в семь. Дом отдыха «Турист». В баньке попаримся, водочки попьем, поужинаем на двоих, по-холостяцки…

– Согласен. Машину прислать?

– Не стоит, Петр Владимирович. Зачем всему городу наши отношения афишировать? На своей как-нибудь доберусь…

– И то верно. Что-то серьезное?

– А разве я тебя по пустякам когда-нибудь беспокоил?..

Высоки заборы на Климовке. Прочны, неприступны, несокрушимы, как стены Петропавловской крепости. За заборами коттеджи стоят. Трехэтажный домина Булата Амирова: из «кремлевского» кирпича, с витражами многоцветными, с крыльцом мраморным. Двухэтажные дома – Магомеда и свояка его Руслана. Эти поскромнее, без витражей. Одноэтажные – прочих земляков Булатовых.

Чем богаче дом, тем крепче и выше вокруг него забор. Тем злее собаки по двору бегают. Кому приятно, чтобы в окна твои с улицы пялились? Кому понравится, чтобы бомжи по дворам шастали?

Но самый мощный забор офис ЗАО «Ритуал» ограждает. Метра в три высотой, из сплошных плит бетонных. Впрочем, все правильно: слишком уж щепетильным бизнесом фирма дагестанская занята. Зачем зрелищем надгробий да плит ворованных чужой взгляд привлекать?

Но в каждом заборе, целью задавшись, всегда можно щель отыскать. Не бывает забора без щели, как пьянки без похмелья.

Забор «Ритуала» не исключение: вон со стороны пустыря просвет между плитами какой – кулак просунуть можно!

Стоит Иван у забора, смотрит в щель и видит…

Несложное это дело – памятник с могилы украсть.

Предпродажная подготовка – вот что тяжело! Стелы бэушные, какими бы дорогими они ни выглядели, всегда неряшливо смотрятся. За десятки лет покрываются гранит да мрамор темным налетом, обрастают камни мхом да паутиной. Хулиганы кладбищенские к необъяснимому вандализму склонны.

Теряют надгробья в цене. Чтобы не произошло этого, перед демонстрацией товара потенциальному покупателю приводят ворованные стелы в порядок: вымывают надгробья до блеска и особым шлифовальным станочком убирают мелкие дефекты.

Но предпродажная подготовка этим не ограничивается.

Анкетные данные покойников с камня стереть – вот где труд!

Хорошо еще, если на памятнике только ФИО да даты рождения и смерти маленькими буквами. А если еще и поясной портрет усопшего в камне вытравлен?..

…В уголке двора, между двухэтажным офисом с табличкой ЗАО «Ритуал» и припаркованным «Уралом» с подъемником в кузове – помост из грубо сколоченных досок. На помосте – старинный памятник белого мрамора. У помоста – двое. Высокий мужик лет пятидесяти с угреватым лицом и полный вертлявый мужчинка с лохматыми жирными патлами. У угреватого в руках – резиновый шланг, у патлатого – электродрель с крутящейся шлифовальной насадкой-бором.

Визжит дрель, вгрызается бор в мрамор. Журчит водичка из шланга. Льется вода пополам с мраморной пылью в щель между досками.

Не стоит и говорить, кто в «Ритуале» предпродажной подготовкой занят: уж конечно, не хозяева. Занимаются этим полупочтенным делом нормальные ханыги вроде Валика Кучинского.

Специальных навыков для такого дела не требуется; ремесло каменотеса кладбищенского ханыги быстро усваивают.

Сошлифовали работнички фамилию-имя неизвестного им человека, полвека назад усопшего, умаялись. А ведь еще даты рождения-смерти убрать надобно и надпись какую-то глупую: «Дорогому сыночку от скорбящих родителей».

– Может, до завтра отложим? – патлатый спрашивает.

– Булат говорил – до утра успеть надо. Завтра вроде покупатель подъедет.

Только Булата вспомнил – а он тут как тут. Въехал в открытые ворота красавец джип, рядом с «Уралом» остановился.

Не иначе как на инспекцию Амиров прикатил.

Так и есть. Вылез пахан дагестанский из-за руля, бороду черную почесал, зубы белые в улыбке оскальной выставил – и к работничкам.

Подхватили каменотесы орудия производства и ну рвение демонстрировать!

– Закончылы?

– Да нет, Булат, буквы уж больно глубокие! – Патлатый оправдывается. – По целому сантиметру глубиной…

– К завтрашнему утру успеем. – Угреватый убеждает.

– Да завтра эшо одын памятнык сдэлат надо, – говорит Амиров. – Вон выдыш красного граныта в углу валяэтса. Клиэнт на нэго ужэ ест.

– Да как же мы успеем…

– Тысяча рублэй каждаму даю, эслы успеетэ.

– А если нет?

– Тогда па мордэ даю. И выгону с работы к тропаный мама…

Прикинули каменотесы – а ведь точно выгонит!

Так что придется, наверное, всю ночь во дворе «Ритуала» вкалывать. Ничего страшного: лампу-переноску на кузов «Урала» повесить – и шлифуй себе на здоровье!

Дом отдыха «Турист», где Янчевский с Хомуталиным встречаются, в десяти километрах от города нашего отстоит. Хорошо место выбрано! С понятием. Чистая речка, свежий воздух, березовый лес. Несколько жилых домиков в лесу. Банька над обрывом. С виду неказиста, а внутри – супер. С бассейном, гейзером, бильярдом, тренажерами и камином.

Попарились Янчевский и Хомуталин от души, к камину уселись. Завернуты они в простыни, как патриции древнеримские в тоги. Поленья сосновые в огне трещат. Столик на двоих накрыт.

Спешить некуда – целая ночь впереди. С бутылкой коньячной, с сентиментальными воспоминаниями юности, с беседой на разные интересные темы.

– Ну что, Петр Владимирович… За ресторан твой пивной! «Гамбринус», говоришь, называется! Давай за него! Чтобы работал, чтобы прибыли приносил!

– Спасибо. Через две недели еще одно заведение открываем.

– Вот и хорошо… – утер чекист салфеткой рот, прищурился. – Ну как, окупается уже заведение? Или все в минусах?

Вздохнул Хомуталин.

– Пока в минусах… И долго еще в убыток себе работать придется.

– Естественно, – цедит Янчевский. – Но ведь не из чистого альтруизма ты кабак этот отгрохал?

– Пока ни копейки с него не заработал. Одни убытки.

– Но ведь мы о другом договаривались? О твердом проценте с прибыли, если мне память не изменяет. Двадцать пять процентов, кажется…