вода в нем удержится – я возьму себе вторую жену; не удержится – не возьму.

Девушка поступила так, как ей было приказано; но от воды подошва разбухла, и дыру затянуло, и сапог оказался полон водой до краев. Дочь доложила об этом отцу. Тот сам взобрался наверх, и когда увидел, что она сказала правду, то пошел он ко вдове, посватался за нее и сыграл свадьбу.

На другое утро после свадьбы, когда обе девушки встали, перед вдовцовой дочкой стояло молоко для мытья и вино для питья, а перед вдовьей дочкой – вода для мытья и вода для питья.

На следующее утро вода для питья и вода для мытья стояла одинаково и перед вдовцовой, и перед вдовьей дочкой.

На третье утро вода для мытья и вода для питья стояла перед вдовцовой дочкой, а молоко для мытья и вино для питья – перед вдовьей дочкой; так при том и осталось.

Мачеха падчерицу возненавидела и не знала, как бы ей со дня на день все хуже жизнь испортить. Притом же была она и завистлива, потому что ее падчерица была красива и миловидна, а ее родная дочь некрасива и противна.

Однажды зимою, когда земля замерзла как камень, а по горам и по долам всюду лежал глубокий снег, мачеха сшила падчерице платье из бумаги, позвала ее и сказала:

– Вот, надень это платье, ступай в лес и принеси мне корзиночку земляники; мне очень этой ягоды захотелось!

– Ах, боже мой, – сказала падчерица, – да ведь зимою какая же земляника? И земля замерзла, и все снегом покрыто. И зачем же мне идти в лес в бумажном платье? Ведь на дворе так холодно, что дух захватывает. Этакое платье и ветер продует, и терновник разорвет его в клочья у меня на теле.

– Смеешь ты мне еще противоречить? – закричала мачеха. – Проваливай да не смей мне на глаза показываться, пока не наберешь полную корзиночку земляники! – Потом она дала ей еще кусок черствого хлеба и сказала: – Этим ты можешь день пропитаться.

А сама подумала: «Она в лесу замерзнет и поколеет с голоду – так авось я ее и никогда больше не увижу».

Падчерица послушалась мачехи, надела бумажное платье и вышла из дома с корзиночкой. Везде кругом только и видно было, что снег, и из-под него не торчало ни одной зеленой былиночки.

Когда она пришла в лес, то увидела там маленький домик; из окошечка того домика выглядывали три крошечных человечка. Она с ними поздоровалась и скромненько постучалась в их дверь. Те крикнули:

– Входи!

И она вошла в комнату и присела на скамью около печки, там хотела она погреться и съесть свой кусок хлеба.

Три крошечных человечка сказали:

– Поделись и с нами своим куском.

– Охотно поделюсь, – сказала она, разломила свой кусок надвое и дала им половину.

Те спросили ее:

– Чего ты здесь ищешь в лесу в зимнее время, да еще в твоем продувном платьишке?

– Ах, – отвечала она, – я должна здесь набрать полную корзиночку земляники и без этого не смею домой возвратиться.

Когда она съела свою долю хлеба, они дали ей метлу и сказали:

– Поди размети этой метлой снег около задней двери избушки.

И чуть только она вышла за двери, они стали между собой совещаться:

– Чем бы ее одарить за то, что она такая славная и добрая, и за то, что хлеб свой поделила с нами?

Тогда первый сказал:

– Я одарю ее тем, что она день ото дня хорошеть станет.

Второй сказал:

– Я одарю ее тем, что у нее за каждым словом по червонцу будет выпадать изо рта.

Третий сказал:

– А я добьюсь того, что приедет король и возьмет ее в супруги.

Между тем девушка выполнила то, что ей приказали три человечка: размела снег метлою позади избушки – и что же там оказалось? Зрелая земляника, которая так и выставляла из-под снега свои темно-красные ягоды!

Рада-радешенька, она набрала этих ягод полную корзиночку, затем поблагодарила маленьких человечков и каждому из них пожала руку и побежала домой, чтобы вручить мачехе то, что та желала от нее получить.

Когда она вошла в дом и пожелала мачехе «добрый вечер», у нее вдруг вывалился червонец изо рта.

Затем она стала рассказывать обо всем, что с нею в лесу случилось, и что ни слово, то у ней из уст выпадали червонец за червонцем, так что вскоре вся комната была ими усеяна.

– Подумаешь, какая важность, что она так деньгами швыряет! – сказала мачехина дочка. Но на самом деле она втайне завидовала падчерице и тоже захотела непременно сходить в лес за земляникой.

Мать отсоветовала ей:

– Не ходи, милая доченька, и холодно-то, и простудиться можешь.

Но так как та все настаивала на своем, то мачеха наконец уступила, сшила дочке славную шубу, которую та должна была надеть, и дала ей с собою ломоть хлеба с маслом и пирожное про запас.

Дочка пошла в лес и прямо к маленькому домику. Те же три крошечных человечка по-прежнему смотрели в окошечко, но она им не поклонилась и, не поклонившись им, даже не удостоив их взглядом, вошла в избу, присела к печке и стала уписывать свой хлеб с маслом и свое пирожное.

– Поделись с нами! – крикнули ей человечки, но она им отвечала:

– Мне и самой-то мало, так как же я еще другим отделять стану?

Когда она весь свой запас съела, они сказали ей:

– Вот тебе метла, поди-ка размети нам почище снег перед задней дверкой.

– А и сами разметете, – отвечала мачехина дочка, – я вам не служанка.

Когда она увидела, что они ничего не хотят ей подарить, она пошла из избушки вон.

Тогда стали маленькие человечки между собою сговариваться:

– Чем бы нам ее одарить за то, что она такая неприветливая и сердце у нее такое злое и завистливое, что на нее никто не угодит?

И первый из них сказал:

– Я одарю ее тем, что она день ото дня будет становиться безобразней.

Второй сказал:

– Я одарю ее тем, что у нее при каждом слове будет выпадать изо рта жаба.

Третий сказал:

– Я одарю ее тем, что она умрет позорною смертью.

А мачехина дочка поискала-поискала в лесу земляники, ничего не нашла и злая-презлая возвратилась домой.

И чуть только открыла рот, чтобы рассказать матери обо всем, что в лесу с ней случилось, как стали у ней за каждым ее словом выскакивать изо рта жабы, да так много и так часто, что она всем скоро опостылела.

Вот и стала мачеха еще более злиться на свою падчерицу, которая день ото дня становилась красивее, и все думала о том, как бы ей причинить какое-нибудь лютое горе.

Наконец взяла она котел, поставила его на огонь и стала в нем кипятить шерстяную пряжу.

Когда пряжа прокипятилась, она взвалила ее на плечи бедной девушки, дала ей в руки топор и послала ее на реку: пусть, мол, там прорубь прорубит и всю пряжу выполощет.

Падчерица была послушна, пошла на реку и стала прорубать дыру во льду.

И когда прорубала, откуда ни возьмись подкатила к тому месту великолепная карета, в которой сидел сам король.

Карета остановилась, и король спросил:

– Дитя мое, кто ты и что ты там делаешь?

– Я бедная девушка и полощу шерстяную пряжу.

Тогда король над нею сжалился и, видя притом, какая она красавица, сказал ей:

– Не хочешь ли ты со мною поехать?

– О да, от всего сердца желаю, – отвечала она, обрадованная тем, что могла бежать с глаз долой от своей мачехи и сестрицы.

И вот она села в карету и уехала с королем, и, когда она приехала в королевский замок, ее свадьба с королем была отпразднована великолепно, сообразно с теми достоинствами, какими одарили падчерицу маленькие человечки в лесу.

Год спустя родила молодая королева сына, и когда мачеха услыхала об ее великом счастье, то пришла со своею дочкою в замок и сделала вид, как будто хочет посетить роженицу.

Когда же король как-то отлучился и никого в комнате королевы не было, злая баба схватила несчастную за голову, а дочь ее – за ноги, и выкинули они ее из окошка прямо в реку, протекавшую мимо замка.

Затем мачеха положила свою безобразную дочку на кровать и покрыла ее одеялом