Но о своей далекой родине он не забывал, и для себя давно решил, что обязательно вернется в Альтиду и наконец-то обзаведется своим домом. Но эти мечты откладывались. Альтида все так же была далека.

И узнать, где гнездовье саратанов и кто их направляет — ему так и не удалось. Не нашлось того, кому надо отомстить за погибшую деревушку. А ведь Любомысл уже твердо уверился, что сами по себе саратаны не могли так слаженно нападать. Для этого нужен разум.

Саратанов Любомысл встречал. Нечасто, но встречал. Иногда средь лазурных волн горячих морей или, наоборот, среди льдов, что плавали в сером океане, мореходы замечали качающееся на волнах чудовище.

Тогда уходили от этого места как можно дальше и быстрей. Совладать с саратаном в воде невозможно. Их били только на суше, и то под защитой высоких каменных стен и с помощью особого оружия.

Вот и получилось, что за эти годы Любомысл ничего нового о морской нечисти не выяснил. Хотя историй и слухов об ужасе морей наслушался предостаточно. В любой корчме любого прибрежного города об этом порой только и судачили.

Особенно много разговоров шло тогда, когда становились известны подробности очередного набега саратанов на то или иное место. Но это были всего лишь слухи. Ничего значительного. В вот Любомысл твердо решил вернуться в родные вендские земли. Да и годы… Полвека скоро будет, как он солнышко над морем увидел.

И вот настал этот день! Купеческий корабль, на котором Любомысл плавал несколько последних лет, подходил к альтидскому побережью.

Вскоре сидонский парусник подошел к устью Ледавы. Попутный ветер стих, и решили, убрав паруса, идти вверх по реке на веслах. Для гребли сидонцы использовали рабов. Любомыслу это всегда не нравилось: ведь вестфолдинги никогда бы не позволили прикоснуться невольнику к священному веслу. Раб не будет грести так, как свободный воин. Но в каждой стране свои нравы и обычаи. Не Любомыслу их переделывать. Зато сидонские парусники — особенно если дул попутный ветер — добирались до нужного места быстрее любого гребного судна.

Через три дня — к великой радости Любомысла — за излучиной реки показался серый камень виннетской крепости. В ней сидонский купец решил сделать длительную остановку. Да и по обычаю, прежде чем идти вглубь Альтиды, сначала надо получить дозволение от виннетского князя Молнезара.

Купец же попутно хотел выяснить обычаи незнакомой земли, поклониться богатыми дарами князю, проведать — какими водами лучше идти, нанять знающих реки людей, да и просто отдохнуть после утомительного плаванья.

— Любомысл, ты пойдешь с нами? — спросил купец. — Насколько я знаю, ты венд. Ты родился в этих местах. Сначала мы направимся ко двору, к князю Молнезару. Он властитель этих земель, от его слова зависит, насколько удачен будет наш дальнейший путь. Ты знаешь обычаи, и — самое главное — язык, на котором говорят в Альтиде. Я найму толмача на берегу, но он может пересказать князю не те слова. А мне бы не хотелось, чтобы между мной и князем возникло недоразумение. Ведь мы пришли сюда впервые, и от того, как мы себя представим, зависит дальнейшее. Дружба, торг… Ты понимаешь? Зависит очень многое. Слух о сидонских кораблях достигнет других альтидских земель, и мне не хотелось бы, чтоб о сидонцах говорили как о неотесанных дикарях, не ведающих обычаи и не уважающих альтидских правителей.

— Конечно, я пойду с уважаемыми купцами, — мимолетно усмехнулся Любомысл. Откуда сидонцу знать, что в Альтиде все равны? Купец судит об Альтиде по тем землям, что он видел. В этой стране все по-другому. — Но должен тебя предупредить: я родился в простой вендской деревне на краю Альтиды. Я венд, и у нас нет князей. Как к ним обращаться, меня никто не учил. Я буду вести себя с князем так, будто обращаюсь к старейшине своего рода. Он у нас главный человек. Его слово решает все. Я выскажу князю весь почет и все уважение, что принято у вендов. Но скажу тебе так — не будет никакого подобострастия. У вендов, да и в Альтиде это не принято. И вам я могу сразу сказать: ведите себя просто и достойно. Совсем не надо ползти к князю на коленях, как это делается при дворе алафина Аласунского Царства. В Альтиде так входить к князьям не принято. Тут судят о человеке по его делам, а не по тому, как он высоко стоит. Еще скажу: будьте уважительны даже к простолюдинам. В Альтиде все равны…

— Вот видишь! — обрадовался купец. — Ты уже дал поистине бесценный совет. Но смотри, — он сдвинул брови, — если ты ошибаешься…

— Я не ошибаюсь, почтенный, — последовал твердый ответ. — Я один из вендов и знаю, как надо себя вести, чтобы тебя уважали в Альтиде. Я тоже хочу, чтобы меж вашими купцами и моей родиной завязалась хорошая крепкая торговля.

Сидонские гости напрасно беспокоились. Все прошло как нельзя лучше. Молодой князь Молнезар — владетель Виннеты — вел себя радушно и просто. Князь принял дары и пригласил купцов к своему столу. За трапезой Молнезар оживленно расспрашивал купцов о разных странах, которые они видели, о том, как живут иные народы. Любомысл же, по мере своего разумения, перетолмачивал их цветистые ответы. А потом князь обратился прямо к нему:

— Послушай, чужеземец! Прости меня за любопытство, но поясни — где ты так хорошо мог узнать наш язык? Признаюсь, я ни разу не встречал иноземцев, которые умели бы так гладко и просто изъясняться. Порой они говорят витиевато, и это вызывает непонимание. Но я вижу, что мои простые речи понятны гостям — и я не путаюсь, слушая их ответы. Ты знаешь обычаи, которые неведомы иноземцам. Я видел, что прежде чем сесть за стол и приступить к трапезе, сразу же после того, как вы вошли, ты поклонился главному, что есть жилище любого человека — печи. А потом уж мне. Я видел, что потом ты пожертвовал богу Земного Огня несколько крошек и капелек того, что находилось на столе. Мне было радостно на это смотреть. Но откуда ты все это знаешь?

Любомысл ответил просто.

— Я венд, князь.

Удивлению Молнезара не было предела. Венд! Лесной охотник в пышном наряде иноземного купца. Венд, свободно говорящий на языке чужедальнего народа. Каких только чудес не бывает в подлунном мире!

— Я попрошу тебя, венд… Кстати, как звучит то имя, которым тебя называли в детстве? Я попрошу тебя остаться после того, как мы проводим дорогих гостей. Я чувствую — история, которую ты мне поведаешь, будет поистине удивительна и поучительна! Расскажешь?

— Расскажу, князь, — ответил Любомысл у которого почему-то внезапно заколотилось сердце. Верно, оно чуяло перемены в своей судьбе. — Меня нарекли Любомыслом, князь…

Любомысл рассказывал долго. Время близилось к полуночи, а Молнезар готов был слушать старого морехода еще и еще. Ведь Любомысл без утайки, в подробностях поведал всю свою жизнь. А в ней случалось много чего замечательного!

Перед князем грозно вставали океанские валы. Он будто своими глазами видел марево далеких островов и испытывал иссушающий зной пустынь. Неведомые звери таились в невиданных лесах, подстерегая нерасторопного путника. А в морской пучине, умело скрываясь средь разноцветных ярких рыб, плавали чудовищные гады. Любомысл умел говорить…