и книжках. Хорошие девочки получали свое счастье, потому что заслуживали. Но неужели она сама не заслужила? Разве не была она послушной и любящей дочерью и сестрой? Разве не пыталась она быть честной с людьми? Никогда и никому сознательно не делала зла. Но даже это все не давало ей никакого счастья.

Одно событие жизни за другим сложились в плотный клубок из разочарований. Зоряна замыкалась, отдалялась. Часами могла просто сидеть возле окна и смотреть на улицу. А если кто-то пытался ее растормошить, сильно злилась и требовала оставить ее в покое. Мила даже намекнула, что Зоре неплохо было бы показаться психологу, но вызвала этим только истерику у старшей сестры. Семья не знала, что делать и куда податься. У Зоряны садились батарейки. Она устала жить не своей жизнью. Она тосковала по Никласу, он почему-то представлялся ей именно тем принцем, который мог бы ее спасти. Но она сама отвергла его, потому что подумала, что он герой не из ее романа.

Сейчас она жалела, что не умела жить на полную катушку, что всегда оглядывалась на мнение родных, друзей и даже чужих людей. Что скажут, что подумают? Осудят, не примут, не поймут? Иногда ей казалось, что она тонет в трясине в прямом смысле этого слова. Ночами она просыпалась, потому что задыхалась, открывала настежь окно, но не могла надышаться.

На работу она ходила, как робот. Выполняла то, что требовали. Говорила, занималась делами с прежним старанием. Но лишь потому что боялась, что если вдруг остановится на секунду, то сожжет все эти папки с документами, а на очередного клиента наорет, если он еще раз скажет, что цвет логотипа сделали не того оттенка. Ей все их проблемы казались мелкими и ничего не значащими.

Со всей ясностью Зоряна поняла, что ей не нравится эта работа. Не нравятся люди, не нравится копаться с бумажками.

Прошел почти месяц с тех пор, как она вернулась домой. Стоял душный июль, с редкими грозами, которые не приносили облегчения нагретому каменному городу. Не прошло и дня, чтобы Зоряна не возвращалась мысленно к Никласу. Она знала, что он бы поддержал ее, нашел бы нужные слова, чтобы помочь и направить. Столько в нем было силы. Она перебирала в памяти все дни, что они провели вместе. Были бы они сейчас вместе или разошлись бы, как в море корабли? Виделись ли? Созванивались ли? Помнит ли он ее? Или для него все было лишь легким, ничего не значащим романом на время отпуска. Но потом Зоряна вспоминала его обеспокоенное лицо в аэропорту, его мольбы поговорить с ним, оставить хоть какие-то координаты. Забудет ли она его за этот год?

Зоряна тряслась в московской подземке, когда взгляд ее случайно упал на социальную рекламу: заплаканный ребенок и надпись «Вам трудно? Просто позвоните. Служба поддержки, тел.: 8(495)700-50-20». Чем она руководствовалась, когда на автомате переписала номер в мобильный, и сама не знала. Но мелькнула мысль, что ей надо хотя бы выговориться. Кому-то, кто не знает ее, не знает ее прошлого и настоящего, кому-то, кто не будет смотреть на нее сквозь призму знакомства.

Но позвонить Зоряна не решалась еще несколько дней. Пока одной особенно душной ночью ей не приснился Никлас. Сон был очень реальным, что-то из воспоминаний о Кипре. Ей даже начало казаться, что все это происходит в настоящем, поэтому, когда Зоряна открыла глаза, и обнаружила себя в  своей комнате, она испытала острейшее разочарование. А плачущая девочка с плаката в метро преследовала ее уже несколько дней. Так что рука сама собой потянулась к телефону.

– Служба доверия. Что у вас случилось? – раздался в трубке мягкий женский голос.

– Я… Здравствуйте.

Зоряна замолчала, не зная, как начать и о чем говорить?

– Я слушаю вас. Не бойтесь, все разговоры конфиденциальны. Вы можете говорить обо всем, что вас беспокоит. У вас умер родственник? Бьет муж? Уволили с работы?

– Н-нет… Ничего такого. Все несколько… эм… банальнее.

– Это не имеет значения, мы выслушиваем всех. Потом я могу дать вам, если захотите, контакты специальных служб.

– Служб?

– Да. Профессиональная психологическая помощь, группы поддержки в трудных ситуациях.

– Понятно.

Снова повисла пауза.

– Так чем я могу помочь? – ласково спросили на том конце провода.

– Я… можно я расскажу, как есть?

– Конечно. Говорите.

И Зоряна начала рассказ о сорвавшейся свадьбе, о Кипре, Никласе и Яне. О тоске и неприятии того, что происходит. О том, что она чувствует себя выброшенной на обочину. Из трубки доносились только тихие «Да», «Понимаю» и «Угу». Ее ни разу не перебили, даже не задавали вопросов. Просто слушали. Когда она закончила говорить, над Москвой уже поднялось солнце, а глаза ее были распухшими от слез.

– Я понимаю ваше сложное положение. Если хотите, то я предоставлю вам номер телефона психолога, который решает подобные проблемы.

– Я даже не знаю… вроде высказалась, и мне стало легче.

– Этого может быть не достаточно. В любой момент вы можете скатиться в депрессию, а это очень серьезно. Мне кажется, вам лучше обратиться к специалисту. Разумеется, это только ваше решение.

Зоряна обдумывала предложение сотрудницы телефона доверия.

– Давайте, я запишу, – наконец решилась она. В конце концов, она может и не ходить к нему, но пусть будет…

***

Первый же сеанс раскрыл Зоряне глаза на многое. И первое, что она решила, это уйти с работы, которую не любила, и на которую ходила только ради того, чтобы куда-то ходить и иметь какое-то дело. Вопрос о том, чем заниматься дальше, она разрешила даже быстрее, чем уволилась – Зоряна записалась на курсы психологов, чтобы пойти работать в службу доверия подобную той, что помогла ей. И ей было глубоко плевать, что подумают родители, когда узнают. Никлас в ее голове стал ориентиром на будущее. Если она сможет разобраться со своими проблемами, то сможет принять его и быть с ним.

Никлас

– Эй, дружище! – Элоф встречал Никласа в аэропорту «Гётеборг-Сити». – Как добрался?

– Хорошо.

– А чего такой кислый? – от лучшего друга не укрылось, что вместо отдохнувшего и повеселевшего Никласа, он получил его хмурую версию. – Опять работал всю дорогу? Или… – внезапная догадка озарила Элофа, – кто-то завоевал твое холодное сердце, а потом разбил?

Никлас бросил взгляд еще более мрачный, чем был, на друга, подтверждая догадки.

– Эта та самая девушка? Русская? Правда? А мне казалось, что они… ну, легкомысленны и не против совсем романов на одну-две недели? М?

– Не бей по больному! – скривился Никлас, садясь в машину друга.

– Надо же, как тебя цепануло-то, – отозвался Элоф, выруливая на шоссе. – Тебя куда? Домой? В офис?

Никлас задумался. На работу ехать сразу из аэропорта ему не хотелось. Как минимум надо было смыть с себя дорожные запахи и облачиться в свежую рубашку. Домой… Вернуться в дом к родителям, с которыми он прекрасно уживался все свои тридцать с лишним лет, наткнуться на маму, недовольно поджимающую губы ровно до того момента, как он успокоит ее тем, что не привел в дом никакую непонятную невесту, тоже не хотелось. Отец будет названивать из офиса в любом случае… Никласу отчаянно захотелось сбежать от всего это. Оказаться бы сейчас в России. А там она. Зоренька. Какое у нее имя