слабенького (уровень одна целая и две сотых) мага огня и опытного техника в род, не то сделать новым Пробеляковым. Думаю, Клим Эдуардович не откажется ни от второго варианта, ни, тем более, от первого.

Глава 11

В середине второго дня гуляний, убедившись, что вусмерть никто не упьётся, и в селе есть трезвая «дежурная смена» как на производстве, так и в конторе, поехал в Буйничи. Как-никак уже тридцатое декабря, а надо ещё успеть забрать выходной костюм, отданный в чистку и глажку. Здесь-то, на свадьбе, парадная форма академии пришлась ко двору, особенно с наградами (кажется, переселенцы из ранее служивших, преисполнились более искреннего уважения), а вот к Мурлыкиным хочу идти на праздник «как положено». Хорошо, что заказал его сразу после осеннего бала, под впечатлением от Машиного «отлупа» и к ноябрю он уже висел в шкафу! Это, конечно, не официальное мероприятие, а семейное, так что можно было ограничиться просто визиткой или парадной формой, но хотел показать Маше, что я учёл её слова и даже принял соответствующие меры. Но и одежда попроще тоже будет с собой — поеду на фургоне, а в нём места много.

Ехать зимой на ночь глядя, зная, что большую часть пути придётся проехать в темноте — то ещё удовольствие, кто бы спорил, но — надо! Кстати, ехать можно по левобережью, по хорошей дороге — в Буйничах устроили ледовую переправу через Днепр, я ходил, смотрел. Почему бы не воспользоваться?

Опять почти час убил на то, чтобы продраться через Бобруйск. Там и летом-то бывало сложно разогнаться до скорости хотя бы бегущего трусцой пешехода, а теперь ещё снежные отвалы «съели» минимум по метру дороги с каждой стороны! Дед говорит, что его вывозить надо — если не на специальные снегоплавильные станции, то хотя бы ссыпать в реку. Но на телегах возить — жутко представить, сколько нужно телег и как они перекроют дороги. А на грузовиках — где взять столько грузовиков и шофёров для них? Вот честное слово, если бы не этот город, доехал бы за пять часов, не считая отдыха на половине пути, а так — шесть часов в пути и полчаса остановки, чтобы не столько перекусить, сколько успокоить нервы и отдохнуть душевно, а не физически.

Когда ехал по льду через Днепр, а это оказалось довольно нервное дело, не ко времени вспомнилась история Влада Белякова. Он, как оказалось, тоже круглый сирота, а Егор Фомич не только его ближайший родственник, но и тот, кто вырастил. Родители Влада, когда тому было три года, куда-то поехали зимой по льду реки и вместе с конём и санями ушли в не замеченную вовремя полынью. Одарённость не помогла, и помочь не могла — магия растений в этой ситуации на редкость бесполезна, особенно если учесть, что водоросли — «это другое» и отзываются неохотно. За такими воспоминаниями километр ледовой дороги, это с учётом береговых участков, казался длиной километров десять как минимум. Расставленные по краям флажки-вешки и накатанная, посыпанная песком, колея не особо успокаивали. Вроде раньше не замечал за собой такой повышенной впечатлительности, а вот поди ж ты!

Усилием воли переключился на другую тему, не менее злободневную. Вот что за жизнь у меня такая, а? Семестр шёл ровно и спокойно, максимум одно важное дело (не считая учёбы) за раз. А как только каникулы — так всё сразу и кучей! Причём это, строго говоря, не каникулы ещё, а новогодние выходные, у меня они чуть больше, чем в прошлом году из-за того, что зачётная сессия получилась короче, в том числе и благодаря засчитанному автоматически последнему зачёту. Каникулы будут после сессии, и мне уже страшновато думать, что на меня тогда навалится. И, знаете что? Помогло, клин клином выбить, так сказать. Не только в каждой тени перестала чёрная вода мерещиться, я вообще не заметил, задумавшись, как до ворот академии доехал!

На лице восемь вечера, а ночь настоящая и мороз, на изнанке — конец длинного лета, закатное солнце в небе и температура воздуха плюс двадцать. Хорошо, что в Викентьевке договорился разделать предназначенную Мурлыкиным полутушу на куски, что помещаются в холодильник, хоть на меня там и смотрели странно! Не сделал бы этого — при местной погоде мясо в багажном отделении и завоняться могло бы. Вообще, с соотношением времён года и погоды на лице и разных изнанках — свихнуться можно. У меня, например, на «нуле» сейчас примерно конец октября, заморозков ночных ещё не было — таких, чтобы всерьёз, но температура в тёмное время около нуля, днём до плюс десяти. Размышляя о причудах погоды запихнул промёрзшие куски кенгуранчика в холодильный шкаф, один кусок, из лопаточной части вырезанный, отложил в сторонку, это коменданту нашему гостинец.

Надежда Петровна новогодний гостинец, состоявший из примерно трёхкилограммового куска мяса, двух бутылок голубичной наливки (из обычной голубики, конечно), обоих видов и открытки приняла сперва с лёгким недоумением по поводу мяса. Но когда узнала, что это с моей (моей!) новой изнанки — поменяла отношение.

— Сам зверь похож на зайца, только здоровенного. Этот был молодой, но жирок на зиму нагулял, так что весил изрядно. Тут лопаточная часть, готовили его и как кролика, и как свинину — и то и то неплохо получалось.

— Спасибо, уважил, к Новогоднему столу точно подойдёт. Только вот вам, молодым, изнаночное мясо полезнее, для развития…

— У меня в фургоне в холодильном шкафу ещё половина туши лежит, замороженной. Завтра к невесте еду Новый год отмечать, с собой повезу.

И всё-таки Надежда Петровна — замечательная женщина, что бы там кто ни говорил! Мой новый костюм, почищенный и отутюженный, принесли мне в комнату вскоре после того, как я вернулся из душа. Поужинал свадебными гостинцами — мне их пытались напаковать на ещё одну свадьбу, выездную, еле отбился — и лёг спать пораньше, устал, и от всей суеты, и от ночной дороги.

Утром привёл себя в порядок, оделся в парадную форму академии, чтобы не злить преподавателей на территории и на выезде, новый костюм и «полуновую» визитку на плечиках повесил в салоне фургона. Проверил все подарки и гостинцы и в десять утра выехал в город. Понимаю, что там все на ушах уже давно, но и приличия никто не отменял. Мурлыкин встречал меня во дворе — помочь в переноске груза. Конечно, я заранее предупредил, что везу полутушу изнаночного зверя — не хватало поставить в неловкое положение