К концу 1941 года Свободная Франция превратилась в достаточно действенную силу. «Свободных французов» было уже почти 50 тысяч человек, главным образом военных. Руководство голлистской организации сформировало их в три армии (наземную, воздушную и морскую), принимавшие участие в операциях союзников. Официального главнокомандующего войсками «свободных французов» не было. Но де Голль таковым, естественно, считал себя. Именно он издавал приказы о повышении военных в званиях.

На территории Франции, как в оккупированной, так и в свободной зонах, в 1941 году зародилось и постепенно развивалось движение Сопротивления. Решения о вступлении в борьбу против оккупантов и их пособников принимали и отдельные люди, и целые группы. В конце года Сопротивление уже превратилось во внушительную действенную силу. В нем были представлены почти все слои французского общества. Самую активную роль в движении играла Французская коммунистическая партия (ФКП).

Сведения о развитии Сопротивления во Франции регулярно приходили в Лондон к де Голлю. Проявив политическое чутье, генерал решил взять его под свой контроль. Он поставил перед собой задачу объединить разрозненные силы Сопротивления вокруг Свободной Франции. В связи с этим де Голль выступил с рядом речей, где изложил программу возглавляемой им организации. В одной из них он заявил, что к первоначальному девизу «Честь и Родина» теперь добавляется еще один – «Свобода. Равенство. Братство». «Мы хотим остаться верными, – подчеркнул генерал, – демократическим принципам, которые дал нашим предкам гений нашей нации и которые являются ставкой в этой войне не на жизнь, а на смерть»{195}. Для того, чтобы практически приступить к объединению различных группировок Сопротивления под своим руководством, де Голль начал направлять во Францию особые политические миссии. Главная из них была поручена известному деятелю французского Сопротивления Жану Мулену.

До войны Мулен в возрасте 39 лет стал самым молодым во Франции префектом департамента и директором канцелярии одного из министров правительства Народного фронта, радикала Пьера Кота. После поражения Франции правительство Виши сместило Мулена с должности префекта, и он посвятил себя организации движения Сопротивления. 20 октября 1941 года Мулен по собственной инициативе прибыл в Лондон к де Голлю. Он представил генералу доклад об обстановке во Франции. «Решающим условием всех дальнейших успехов Сопротивления Мулен считал немедленную помощь со стороны английского правительства и генерала де Голля. Он просил оказать организациям Сопротивления политическую и моральную поддержку, предоставить им в распоряжение средства связи и финансовую помощь»{196}. Мулен произвел сильное впечатление на главу Свободной Франции. Благодаря ему генерал впервые получил достоверные сведения о движении, развернувшемся на родине. Де Голль решил возложить на этого человека трудную, опасную и ответственную миссию – объединить все группировки Сопротивления и обеспечить их подчинение его руководству. 1 января 1942 года Мулен спрыгнул с парашютом в Южной Франции.

Де Голль пристально следил за развитием событий на фронтах войны. В январе 1942 года он поздравил советский народ, победивший немцев в битве под Москвой: «Нет ни одного честного француза, который не приветствовал бы победу России… Страдающая Франция вместе со страдающей Россией. Сражающаяся Франция вместе со сражающейся Россией. Повергнутая в отчаяние Франция вместе с Россией, сумевшей подняться из мрака бездны к солнцу величия»{197}.

На некоторое сближение со Свободной Францией пошли Соединенные Штаты. После вступления в войну с Японией они нуждались в удобных военно-морских базах на Тихом океане. Под властью де Голля уже находились островные владения Франции – Новая Каледония, Новые Гебриды, Маркизские острова, Таити, Туамоту и острова Общества. Рузвельт признал власть над ними Французского национального комитета, чтобы получить к ним доступ.

В конце февраля 1942 года в Лондон с островов Сен-Пьер и Микелон вернулся адмирал Мюзелье. На первом же заседании комитета, где он присутствовал после долгой отлучки, у адмирала опять возник конфликт с де Голлем. На этот раз Мюзелье был несогласен с дипломатической подоплекой военной операции, которой его отправили руководить. Генерал сразу же пресек дебаты по этому поводу. В ответ адмирал обвинил председателя комитета в «стремлении к диктатуре» и «некомпетентности»{198}.

Помирить двух французских военных пытался министр иностранных дел Великобритании Антони Иден. Вот как описал этот эпизод в своем дневнике Майский: «В течение нескольких дней де Голль упорствовал. Наконец, пришел к Идену. Длинный и горячий разговор. Один момент оба вскочили, стали как петухи, друг против друга, и стали кричать друг на друга. Де Голль, вытянувшись во весь рост и ударяя себя в грудь, воскликнул: «Я – Жанна Д’Арк! Вы можете меня сжечь на костре, как англичане раз уже сожгли Жанну Д’Арк, но вы не можете заставить меня изменить свои взгляды»{199}.

Отметим, что представители Москвы в Лондоне, и Майский, и Богомолов, относились к де Голлю очень настороженно и давали ему более чем нелестные характеристики. Так, например, Майский после конфликта главы Свободной Франции с Мюзелье заметил: «Окружение де Голля – кагуляры и проходимцы. Есть почти наверняка немецкие агенты. Сам де Голль ничего не понимает в политике, сочувствует фашизму итальянского типа, не умеет руководить людьми (со всеми ссорится). Вообще в вожди мало годится»{200}. В Москве, с одной стороны, прислушивались к мнению о главе Свободной Франции своих послов. С другой же, в Кремле всегда придерживались тактики поведения по отношению к де Голлю и возглавляемым им объединениям, руководствуясь конъюнктурными соображениями.

Благодаря деятельности Жана Мулена связи Свободной Франции с представителями Сопротивления стали приобретать более или менее систематический характер. При лондонском комитете был создан комиссариат по информации, который возглавил Сустель. В его функции входило главным образом поставлять сведения о деятельности Свободной Франции различным радиостанциям мира, а также подпольным изданиям, выходящим на территории Франции.

Начиная с весны 1942 года некоторые деятели Сопротивления стали склоняться к признанию де Голля. В Лондон стремились попасть руководители различных группировок, чтобы лично познакомиться с генералом. У него побывали представители Социалистической партии Пьер Броссолет, Феликс Гуэн, Кристиан Пино, Андре Филип, радикал Пьер Мендес-Франс, беллетрист, автор нескольких книг о Сопротивлении Эммануэль д’Астье де Ля Вижери. В одной из них он описал свою первую встречу с де Голлем и так представил его: «Он вещает, словно на его плечах груз тысячелетней истории или словно он видит свое имя на ее страницах через сотню лет. Мне вдруг начинает казаться, что его мрачное рвение вызвано одним желанием воодушевить французский гений и заставить его вновь обрести свое национальное и историческое могущество, единственное, во что он верит»{201}.