общественном транспорте в час пик» — простонал гоблин, упираясь одной рукой девушке в живот, другой рукой — другой девушке в зад, а от третьей отпихиваясь обеими ногами. И таким образом пропихивал себя к драке. Из-за его роста, его попытки замечали тогда, когда он начинал своё мучительное продвижение, удивлялись конечно, но не протестовали. Будь он потяжелее, толкаться было бы удобнее, но сейчас он весил даже меньше пятидесяти килограмм. В толпе он обронил копьё, но за него он не переживал, уколоть то никого не могло, так как наконечники были в чехле, подберёт потом, когда толпа рассосётся. Вообще повезло, что основную часть вещей нёс более рослый Луи, все крупные предметы Пётр бы потерял.

— А из-за чего драка?

— Марта и Лайла опять что-то не поделили.

— Мяу! Это безобразие, немедленно остановите драку.

— Нельзя лезть, когда самки выясняют, кто из них Альфа.

— Все волчьи — варвары. Мяу!

— Кто лапает мою задницу?

— Ой, мальчик, ты чей?

— Где твоя мама, малец?

Вот примерно такие монологи Пётр слушал своими длинными ушами. В конце концов, не обращая никакого внимания, он выдавил себя в круг двух дерущихся зверолюдок. Они, сцепившимся клубком, катались по земле. Ещё не зная, как он будет их разнимать, всё же предпринял попытку, вцепившись в катающийся клубок руками. И сразу же кто-то из девушек лягнул его лапой в грудь. Толчок получился очень сильный, и Пётр полетел. Правда, полёт его был недолгим, — больно приложившись о стену «Храма удовольствия», Пётр приземлился, и совершать дальнейшие подвиги желания у него не возникло.

— А-а-а-а-а! Ребёнка насмерть зашибли! — поднялся горестный бабский вой.

Будь сейчас Пётр действительно хрупким человеческим детёнышем, а не хобгоблином— то есть боевой разновидностью гоблинов — дела его были бы действительно плачевны. А так — лёгкое сотрясение и ушибленная спина.

Внимание женской общаги переключилось на Петра. Его тут же обступили чуть ли не кудахтающие над ним зверолюдки.

— Скорее, надо нести в травмпункт!

— А если у него череп проломлен или позвоночник сломан? Его же тогда нельзя двигать. Зовите врача!

— Да снимите вы с него капюшон, ему дышать нечем!

Поняв, к чему движется дело, Луи вот уже пару минут пытался пробиться к Петру, но толпа вокруг него стала ещё плотнее, если это вообще возможно. Пётр и рыкнуть не успел, как с его лица сначала стянули капюшон, а потом задрали маску.

— Р-р-р-р? — дружелюбно рыкнул Пётр и попытался улыбнуться, когда его лик явили народу.

— А-а-а-а-а, — завизжала зверолюдка со слабой примесью кошачьей крови. От человека она отличалась только торчащими кошачьими ушками, вертикальным зрачком и серой шерстью вместо волос. — Спасайтесь все, это гоблин!

Реакция на него была такая, будто в женскую душевую подбросили мышь или выпустили табун тараканов. Визг, крик и бессмысленные метания. В женском общежитии хоть и были представительницы силовых структур, но преимущественно здание населяли представительницы мирных профессий: ткачихи, портнихи, поварихи, прачки, торговки, работницы немногочисленных цехов. О существовании гоблинов они знали, и даже знали, что они живут с ними по соседству, но за всю жизнь ни разу их не видели. В их сознании гоблины стали чем-то, вроде страшных баек, отрицательные черты которых выросли до гипертрофированного состояния. И вот, на тебе, пожалуйста, явление гоблина толпе девиц.

— Он нас всех изнасилует!!! — провизжала какая-то дура, добавляя больше хаоса.

«Ага, сейчас! Уже штаны снял. Вы себя со стороны видели, кобылы здоровые? Как вы себе это представляете? Я без стремянки вас даже за титьки пощупать не смогу.» — скептически подумал Пётр.

Какая драка? Она закончилась ещё на словах про зашибленного ребёнка. Всё женское общество стремительно рассасывалось, хлынув во все возможные выходы со двора. Самая разумная часть зверолюдок втянулась обратно в общежитие. Словно колышущаяся морская волна, она уносила вместе с собой вырывающегося Луи. За пару минут во дворе остались только Пётр и Марта, уже приготовившаяся сразиться с гоблином в рукопашную.

— Сталин, это ты что ли? — с удивлением опознала она знакомца.

— Я-я н-а-т-ю-р-л-и-х, — согласно закивал Пётр, слегка покачиваясь от удара, — Г-у-т-е-н т-а-к ф-р-а-у М-а-р-т-а.

— Гутен. Удивительно, что тебе удалось пережить тот день, когда мы в последний раз виделись.

Тут во двор вбежал наряд полиции с одним трубчатым ружьём на пятерых, у прочих были дубинки.

— Не двигаться, все арестованы! — крикнул тот, что с ружьём, и навёл своё необычного вида оружие на Петра.

Зелёный гоблин, несмотря на то, что в прошлой жизни был закоренелым атеистом, успел помолиться и проститься с жизнью — вот похоже и конец его попаданчества, сейчас его пристрелят. В том, что ему сейчас наступит «каюк», он не сомневался. Даже увидел образ смерти в виде особы, облачённой в облегающий приятные мужскому взгляду формы балахон чёрного цвета, с глубоким капюшоном накинутым на голову. В правой руке у смерти была плотоядного вида коса, которой косили что угодно, но не траву, а в левой — «наручные песочные часы». Особа нетерпеливо переводила взгляд с часов на Петра. Сыпались уже последние песчинки.

«Ну ты на почве спермотоксикоза совсем уже рехнулся, пень старый. Даже собственную смерть готов поиметь.» — промелькнуло в голове.

— Подождите, не стреляйте, он свой! — крикнул выбежавший из общежития Луи.

«А, нет. Смерть откладывается.» — подумал Пётр и облегчённо выдохнул.

Сущность в тёмном балахоне и с косой недовольно топнула ножкой и исчезла, не попрощавшись.

— Скорее, дай мне свои документы! — потребовал Луи у Петра.

Пётр передал свою справку владения имуществом — единственный документ, который у него был. Эту бумажку с удивлением стал изучать, наверное, старший сержант прибывшего полицейского наряда. Только сейчас Петру удалось рассмотреть их получше: в отряде было три человека и два зверолюда (рысь и пёс), все мужчины. Стражники, исполняющие функцию полиции, были изрядно помяты, похоже убегающая женская толпа серьёзно их покалечила, у одного даже отпечаток башмака на форме остался. По мере прочтения, глаза стражника всё больше округлялись.

— Убери игломёт, — скомандовал старший стражник, изучив бумажку и задумчиво поглядывая на ручного гоблина. — Значит, вы утверждаете, что этот гоблин является личным питомцем и имуществом поселенки с номером семнадцать, одиннадцатой волны?

Задавая вопрос, старший стражник пристально смотрел на Петра, будто требовал ответа у него. В ответ на пристальные взгляды, гоблин дружелюбно помахал раскрытой ладонью, стражники тут же потянулись к дубинкам.

— Да, так. Всё верно, —