— Что случилось? — спросила Санни. — Он долго был в больнице? — Нет ли моей вины?

Фрэнсис поджала губы. Сердце Санни упало — бабушка убрала руку, чтобы взять чашку и сделать глоток чая. Вежливая пауза была выдержана преднамеренно, чтобы дать Санни время справиться с эмоциями и вести себя уже должным образом. Сделать все правильно.

Ни разу в жизни Санни не чувствовала себя в столь ложном положении. Не хотелось ей сидеть и спокойно осведомляться относительно здоровья дедушки. А хотелось рвануть к двери, таща Фрэнсис на буксире, схватить первое попавшееся такси, скорее добраться до деда.

Но клятвы клятвами, а сколько ни обещай все изменить, есть вещи, которые не поменяются во веки веков.

— Пожалуйста, — сказала Санни, старательно скрывая подступающее отчаяние, — просто расскажи, что случилось.

Фрэнсис аккуратно поставила чашку на блюдечко.

— Его кардиолог предполагает, что последние месяцы он слишком нервничал. Это слияние фирм — столько сложностей! Ему приходилось работать день и ночь.

Санни уже с трудом справлялась с возрастающим чувством вины. Дедушка просил помочь, но она предпочла заняться собственными делами.

— С ним никогда ничего не случалось, — пробормотала она. Глаза ее постепенно наполнялись слезами, искали взгляд бабушки. — Но он выздоровеет?

— При соблюдении постельного режима и диеты, говорят, да. — Казалось, собеседница выпрямляется — по мере того как Санни сникает. — Пора бы тебе вернуться домой, Сюзан. Занять свое место наследницы рядом с Эдвином. Сделать предстоит еще очень много, и Эдвин не успокоится, пока кто-то из семьи Чендлеров не возьмет дело в свои руки.

Мысли Санни заметались, как зверек, попавший в ловушку. Конечно, ей следует вернуться домой. Днем раньше, днем позже, она знала, что это неизбежно. Но сейчас?.. Она не готова. Просто не готова.

Хотя есть ли у нее выбор?

— Машина на улице. Собирай вещи и поехали.

Глаза Санни широко распахнулись.

— Я не могу взять и уехать. Здесь у меня есть некоторые обязательства.

— Месяц назад обязательства роли не сыграли, — строго заметила бабушка.

Санни напомнила себе, что она уже взрослая и сама решает, как поступать. Но Фрэнсис знала ее слабые места. Вина в душе Санни на данный момент перевешивала все остальное. Даже осознание того, что ею манипулируют, ничего не меняло.

— Мне надо пойти и рассказать, что произошло. — Бабушка не успела и глазом моргнуть, как пошатнувшаяся было решимость вернулась к Санни. Фрэнсис ее вырастила, и, желая того или нет, но кое-что Санни от нее переняла. — Надо позаботиться и еще кое о чем. Я хочу повидать дедушку. А потом вернусь сюда и соберусь. В Хаддон-холл приеду сразу после этого. — Если бабушка заметила, что Санни не назвала Хаддон-холл домом, то никак этого не показала. Интересно, что бы она сказала, если б узнала, что «Д’Анжело» за один месяц стал для нее более родным домом, чем место, где прошла вся остальная жизнь.

Выражение лица бабушки оставалось бесстрастным, но в глазах промелькнула тень неудовольствия.

— Боюсь, что твое присутствие в «Чендлер Энтерпрайсиз» необходимо немедленно. Эдвин отдыхает. Ты сможешь увидеть его, когда он встанет. — Она помедлила, потом добавила: — За твоими вещами я кого-нибудь пошлю. — Оглянулась вокруг и — Санни могла присягнуть — если б установленные правила поведения давали малейшее послабление, брезгливо бы поморщилась. Но и без того было ясно — Фрэнсис резко отрицательно относится к пребыванию Санни в подобном месте, не говоря уж о ее работе и проживании здесь.

Неожиданно разозлившись, Санни решила не уступать ни на дюйм. Встала.

— Благодарю за любезное предложение. Тем не менее, как я и сказала ранее — я сама вернусь и сделаю все, что надо. — И решительным жестом пресекла любые попытки бабушки возразить. — Я не имею права уклоняться от ответственности за «Чендлер Энтерпрайсиз». — Если не поставить точки над i прямо сейчас, то прошлый месяц можно считать прошедшим впустую. Возвращение получается немного не таким, как она планировала, но будь она проклята, если опять превратится в послушную маленькую Сюзан! — Но я уже говорила дедушке, что мне нужно время для себя. Мой долг перед тобой и дедушкой огромен настолько, что я никогда не смогу расплатиться. И все же я не считаю, что месяц, потраченный на себя перед тем, как посвятить всю оставшуюся жизнь компании, — из разряда невыполнимых желаний. Я решила остаться здесь и не жалею ни об одной проведенной тут минуте. Нравится это тебе или нет, но теперь есть и другие люди, рассчитывающие на меня.

Подхватив сумочку, Фрэнсис поднялась.

— Твой дед ожидает твоего появления. Даже больной, он организовал совет директоров с расширенной повесткой дня, который состоится через час. Поторопись.

Санни промолчала. В оцепенении она следила за отбытием бабушки. Карл склонился у дверцы, подсаживая ее на заднее сиденье лимузина компании.

Что бы ни случилось, Фрэнсис не собиралась уступать. Эдвин сколько угодно мог царствовать в «Чендлер Энтерпрайсиз», главой империи Чендлеров всегда была Фрэнсис. И все обязаны склоняться перед ее волей.

Санни дрожала, глядя на отъезжающий лимузин. Потом обернулась на ресторан. Итак, она едет домой. Отчего же кажется, что, напротив, дом приходится покидать?

С тяжелым сердцем она направилась в контору, к Нику и маме Бенни.

Легко стукнула в дверь, и, не успела она дотронуться до ручки, как та распахнулась. Ник немедленно схватил ее в свои объятия и поцеловал. Следовало бы отстраниться. Вести себя по-другому нечестно по отношению к ним обоим. Но она не смогла. Хотелось замереть в его объятиях, впитывать поцелуи, хотя бы в последний раз. Что может быть дурного в прощальном поцелуе?

Прервал его Ник. Даже не глядя ему в лицо, по внезапному напряжению его большого тела она почувствовала — он понял, что она хочет сказать. Что ей придется сказать.

— Мне очень жаль, Ник, — прошептала она. Глаза, налитые слезами, темные и печальные, встретились с его глазами.

— Все зависит только от тебя, Санни.

— Ник. — Она помолчала, набрала в грудь воздуха, потом медленно выдохнула его. Надо попытаться не разорвать сердце на мелкие частички. Как сложно выпутаться из сложившейся ситуации — все труднее и труднее. — Мой дедушка очень болен.

Пальцы, державшие ее за плечи, немедленно стали мягче.

— Ох, Санни. Мне очень жаль.

Странно, именно его мгновенное понимание едва не пробило брешь в и без того слабой броне ее самообладания. Он все понимает лучше других. Речь идет о семье, и это самое главное.

— Сама я предпочла бы уйти не так и не сейчас.

Ник прижал ее ближе, она хотела что-то сказать, но слова не шли. Не того она ждала.

— Санни, наши отношения давно вышли за рамки так называемого флирта. — Она отвернулась, чтобы не видеть боли, искривившей его лицо. Он бережно приподнял пальцем ее подбородок. — Но если ты просто будешь ухаживать за дедушкой, пока он не поправится… разве это означает, что наши отношения кончатся?