– Нужно пройти ещё совсем чуть-чуть, – переводя дыхание сказал Серёга, смотря на своих товарищей, которым это его «совсем чуть-чуть», казалось непреодолимым марафоном.

– Ну же, – поторапливал он, – если мы будем тут стоять, то нас обязательно кто-нибудь опознает и в лучшем случае, мы сгниём за решёткой, а твою дочь… – тут он осёкся, не закончив фразу, почувствовав пронизывающих и испепеляющий своим огнём взгляд Алекса.

– Я только хочу сказать, что нам нужно идти, – замешкавшись, закончил свой монолог Серёга.

Они вновь встали и побрели вдоль шоссе поддерживая друг друга словно старые подвыпившие друзья.

Добравшись до парковочных мест они вновь остановились.

– И как мы сможем хоть что-то отсюда угнать? – спросил Игорь, озираясь по сторонам.

– Доверьтесь мне, – выискивая взглядом нужный автомобиль, сказал Серёга.

Игорь недоверчиво посмотрел на него, но так ничего и не сказал.

– А вот и то, что нам нужно! – удовлетворённо сказал Серёга и направился к противоположному краю парковки.

Именно там стояла, выделяясь на фоне дорогих блестящих люксовых автомобилей, являющих собой неотъемлемый колорит Московских улиц, старенький ВАЗ 2110, прозванный в народе простым нарицательным именем «десятка».

Подойдя к ней, Серёга совершил несколько хитрых движений и дверь автомобиля приветливо распахнулась, пуская в себя нового владельца. Не садясь за руль он ловким движением открыл капот и спустя несколько секунд не менее хитрых манипуляций, в подкапотном пространстве, раздался приятный рокот работающего двигателя.

– Как тебе это удалось? – с открытым ртом спросил Игорь.

Серёга довольно протёр грязные руки тряпкой лежавшей в кармане двери и ответил, не скрывая внутренней гордости за самого себя: – Ну, скажем так, у меня был небольшой опыт подобных дел, по малолетке разумеется, мы частенько баловались тем, что угоняли всякий старый хлам, а потом катались по городу пока не надоест или же нас не поймают менты.

– И вас за это не сажали? – удивлённо спросил Игорь.

– Много раз пытались, – хихикнул он, – но когда дело доходило до суда, всё списывалось на невинность мальчика с трудным детством и не менее трудным характером, пытающимся тем самым обратить на себя внимание взрослых и тому подобная чушь.

– Да уж, невинный мальчик, – осуждающе буркнул Игорь.

Не заметив скептического замечания, Серёга продолжил освещать ещё одну главу своей прошлой жизни: – подержав несколько дней в СИЗО, менты, как обычно, возвращали меня в приют, пригрозив пальцем, чтобы я больше так никогда не делал, ну и лохи, – не стесняясь в выражениях, усмехнулся он, тем самым подытожив свой короткий рассказ.

Закрыв капот Серёга уселся на водительское сидение, а Алекс с Игорем сели на задний диван, чтобы со стороны это выглядело как заурядная поездка таксиста-лохмача и его пассажиров.

– Куда ехать-то? – повернувшись и посмотрев на Игоря, спросил Серёга.

– Я покажу, а пока давай просто уедем подальше от центра, – ответил тот, облокотившись на заднюю спинку дивана и попытался расслабиться.

Силы Алекса тоже были практически истощены, а нервное напряжение высасывало из организма последние живительные соки, дающие человеку жизнь. Не заметив, Алекс провалился в тревожный сон навалившийся на него словно невыносимая ноша на плечи смертельно уставшего раба.

Глава 17

В полутьме салона старенького отечественного автомобиля, лишь изредка освещаемого тусклым светом фонарей уличного освещения, свет которых изо всех сил пытался протиснуться сквозь огромное количество капель, летящих с чёрного неба, на Алекса накатывались волны тяжких воспоминаний об утраченной жизни, о там как жестока судьба и неотвратимы последствия принятия страшных решений.

Ему казалось, как он вместе с женой и дочерью идёт по утопающему в зелени саду. Деревья, трава, пёстрые клумбы ярко-алых роз, заполняли все пространство перед ними. Лучи яркого весеннего солнца приятно гладили огрубевшую и поблёкшую за долгие годы прозябания в камере кожу, а лёгкий ветерок нежно трепал волосы на голове Кристины. Красивые пёстрые птицы, весело напевали только им понятную песнью.

Как ни странно, лицо Кристины было отчётливо видно, даже не смотря на то, что в действительности Алекс её никогда не видел, лишь небольшая фотография, взятая из бывшего дома, хоть как-то могла показать ему образ дочери. Она выглядела милой рыжеволосой девочкой, одетой в розовый сарафанчик, украшенный белыми бантиками, на лице её была широкая улыбка, а голубые глаза, смотрели на то, как белочка с большим пушистым хвостиком, грызёт орешек на одном из деревьев.

Лицо Виктории, так же было украшено широкой белоснежной улыбкой, а в её искрящихся, ярким светом, глазах, смотрящих прямо на Алекса, читалась безграничная чистая любовь, которая олицетворяла гармонию всего мира, коим являлся для неё он. Алекс чувствовал, как его ладони нежно сжимают руки самых любимых ему людей и кроме них нет ничего дороже в этом мире. Но вопреки всему, безмятежность и чувство спокойствия, царившее вокруг, почему-то доносилось до его сердца тяжким бременем, лежащим непомерной ношей на его душе.

Несмотря на иллюзорность идиллии окружающей Алекса, внутри он чувствовал неописуемую тревогу и горечь утраты, сравнимую, пожалуй только с бесконечной болью, разливающуюся по телу и окутывающую сознание. На ум почему-то пришла фраза, которую Алекс когда-то слышал от одного из старых сокамерников, приговорённого к смертной казни.

– Ты боишься? – спросил его тогда Алекс.

На что тот ответил лишь одной вскользь сказанной фразой: – мне нечего бояться, мой друг, жизнь и смерть, – это всего лишь два мгновенья, бесконечна только наша боль между ними.

Тогда эти слова показались Алексу всего лишь попыткой обречённого человека оправдать свой нелёгкий путь, по которому он прошёл до своего финала, но сейчас они приобрели для Алекса совершенно иной смысл.

– Нужно пройти ещё совсем немного, я должен спасти вас, – посмотрев на Кристину, и Викторию прошептал Алекс, чувствуя, как разжимаются и холодеют их ладони.

Неожиданно, вместо цветущего сада, перед ним предстала выжженная невиданным пламенем пустыня, затем её сменил вид холодного океана. От только что цветущего райского сада не осталось и следа. Спустя мгновение, уже казалось, что его тело падает сквозь пространство, лишь изредка освещаемое каким-то далёким отблеском света, еле-еле пронизывающимся сквозь черноту опутавшую всё вокруг.

С трудом приоткрыв глаза, Алекс увидел, что он, как и прежде, лежит облокотившись на сидение автомобиля, Игорь и Серёга внимательно вглядываются в черноту дороги уходящей всё дальше и дальше в пустоту, заливаемую нескончаемым холодным осенним дождём. Высокие дома и стеснённость мегаполиса постепенно оставались позади и машина всё дальше и дальше уходила от перекрытых постами полиции, улиц центра столицы.