Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Звякнул колокольчик. Ада не успела обернуться, как Самойлов отлетел от нее. При чем, вылетел из кафе, на тротуар улицы. Можно не оборачиваться, чтобы понять, кто так мощно отшвырнул приставалу. Рядом стоял не очень веселый Романов. А ее уже пробивало на глупое хихи. Желания сбываются! Натравила таки своего любовничка на бывшего муженька! Грозный какой. Брови сдвинуты в одну полоску. Искрятся красивые глаза. Прыгнуть на него и целовать до головокружения!
— Значит так? Со мной тебе фигово, решила пообщаться вот с этим? — Романов гневно сверкал глазами. Взъерошенный и злой! Игорь снова ворвался в помещение. Скрипнул зубами, и приблизился.
— Эй! Ты какого хрена к моей жене лезешь? — Голосок Игоря даже понизился на пару тонов. Близко он не подходил. Одной рукой за полуоткрытую дверь держался. Но сама суть сказанного, как удар хлыста по сердцу Романова.
Ада смотрела на Захара. Захар смотрел на нее. Игорь был надоедливой мухой. Вот так и она всегда выглядела, когда Игорь говорил со своей матерью. Смешно. Больно. Противно.
— Муженек, значит! — Романов умел повышать голос так, что он звенел, как сталь! Самойлов даже немного скукожился. Ада молчала. Ее немного трясло от происходящего. Романов сейчас был похож на гневного дьявола. Полыхающие глаза, уже кипели диким пламенем! И это даже не ревность! Он видел, как этот бывший держал Аду! Видел, как она поморщилась от боли! Это не ревность. Это боль. За понимание того, что было в ее жизни.
Шаг к двери. Романов навис над Самойловым. Пусть рост почти одинаковый, но все таки навис, как скала! Угрожающая. Разрушающая. Ада приложила ко рту кулак. Вот это контраст между двумя мужиками. Хотя одного лучше так не называть. Да, Ада, ну ты даешь! Романов занес руку для удара. Не глядя. Ада ухватила его за плечи. Обняла сзади и прижалась лицом к спине.
— Нет! Не трогай его! Он не стоит этого. Пошли отсюда! — она взяла его большую руку и потянула в сторону. — Погуляй со мной, Романов. Москва же. А?
— Я вообще-то еще тут! — попытался влезть бывший.
— Уходи. По-хорошему. И никогда больше не появляйся.
— Да пошла ты. — ушел. Ада лишь вздохнула с облегчением. Обняла Романова за талию.
— Скажи, что встреча случайная. — поцеловал ее в темную макушку. Приобнял за плечи и вывел на улицу.
— Так я это и говорю.
— Не могу на мою девочку злиться! Ада. Его больше не будет в твоей жизни. я об этом позабочусь. — И признаться не мог, что от ревности черной пеленой кроет! — Сколько мужиков у тебя было?
— Захар! Это уже мазохизм называется! Ты то спасаешь меня, не понятно зачем и от чего! То допрашиваешь, как школьницу! Самойлов неотъемлемое прошлое моей жизни. Я вполне могу с этим разобраться. Он отец моей дочери. — Когда нибудь она обязательно расскажет. Не сейчас. Слишком это личное. Слишком откровенное. Сказать, что он единственный, настоящий. Никого не было раньше.
— Хочу все о тебе знать! И еще! — остановился и повернул ее к себе, — Ты здесь только из-за контракта? Хочу услышать правильный ответ, Ада моя! — он пронзал ее зеленым взглядом. Пытливо ожидал ответа. Ада боялась отвечать. Вообще его попытки вытащить ее на чистую воду это просто издевательство какое-то!
— Захар, не требуй невозможного. Зачем ты набросился на Самойлова? Я уже говорила, что умею сама постоять за свою честь. И лучше тебе понимать это. Ни какой зависимости. — Вокруг мелькали бегущие куда-то силуэты. Гул и шуршание улиц словно испарилось. Или нет, их закрыло пеленой. Ада сама потянулась и поцеловала его. Знает, что не ответит. Он вообще не собирался открывать свою душу. Сам поди, как и она не знал, что эта душа у него есть. Захар ответил на поцелуй. Лаская, пробуя. Вот они посреди улицы. Пусть не в своем городе. Но им хорошо вместе. Не в закрытом кабинете или номере отеля. Он хотел, чтобы она вот так его целовала. Открыто. Не важно, где и когда. — А ты, Захар, ты купил мои услуги или душу? — они молча сверлили друг друга взглядом. Но никто не мог дать ответ.
— Ну давай, мой прекрасный Ад! Покатаемся и зажжем московские огни! — он смотрел и мысленно умолял: «Полюби меня! Полюби! Ада!» — Хочешь, уедем? На край света. В любую страну.
— В Италию хочу. Я там не была никогда.
— Не в Париж?
— Нет. Тоскана. Рим.
— Даже не Венеция?
— Захар, что за банальщина!
— В Италию, так в Италию! Завтра билеты куплю! Катю возьмем?
— Романов, не смешно уже!
— Господи, Ада! Ты еще не поняла? Я вообще шутить не умею! Особенно, когда дело тебя касается!
Он заставляет ее верить! Он принуждает ее мечтать! И уже на заднем сидении такси, она сама шепнула ему в ухо: — Я здесь не ради контракта. Только вряд ли что это меняет!
— Меняет, глупенькая моя девочка!
Сумасшедшие два дня в Москве на всю оставшуюся жизнь останутся одним из самых ярких узоров для Ады! Да, как в самых слезливых сериалах про любовь! Сплошная приторная ваниль! Но Боже! Как это было сладко! как спасительно для окаменелых сердец!
Он гонял ее по аттракционам! Останкинская башня! Катер по Москва реке! Вкусная еда и спокойная музыка. Цветы. Танцы. Поцелуи и горячие объятия посреди улицы! А ночи! Боже! Это ночи полные страсти и откровений! У них оказалось много общего. Романов расспрашивал аду о ее увлечении рисованием. Она даже нарисовала его портрет. От чего мужчина просто кричал в восторге. Они оба влюблялись все сильнее. Окончательно теряя уверенность в правильности одиночества.
Ада с трепетом открывала глаза и тихо мурлыкала, от его нежных ласк. Он смотрел на нее и боялся лишь одного, что это все сон. Она исчезнет. Оставит его. Как в то утро, когда увидел ее с бывшим мужем. Он бегал по улице, как ненормальный, искал свою Аду. Что же дальше?
— Романов, ты меня гипнотизируешь! Как змей искуситель заставляешь забыть свою жизнь! Хочешь привязать к себе? Сегодня на американских горках твой девчачий писк открыл твою новую для меня сторону!
