litbaza книги онлайнДетективыПод конвоем лжи - Дэниел Сильва

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 167
Перейти на страницу:

Гостиная была удобной и скромно обставленной, но посторонний человек, возможно, удивился бы полному отсутствию в интерьере чего-то личного. Там не было ни фотографий, ни каких-то сувениров. Еще в квартире имелись отдельная спальня с удобной двуспальной кроватью, кухня со всеми современными принадлежностями и собственная ванная комната с большой ванной.

Квартира обладала и другими качествами, которых нормальной англичанке, живущей в одиночестве, вряд ли пришло бы в голову требовать. Она находилась на верхнем этаже, где Кэтрин могла без особых помех слушать по своей портативной рации передачи из Гамбурга. Имевшийся в гостиной эркер в викторианском стиле обеспечивал ей отличный обзор улицы.

Она вошла в кухню и поставила чайник с водой на плиту. Работа отнимала много времени и утомляла, но была совершенно необходима для обеспечения ее прикрытия. Каждый делал хоть что-нибудь. И если бы здоровая молодая женщина, не имеющая семьи, не прилагала бы никаких усилий, чтобы помочь стране, это выглядело бы в высшей степени странно. Поступать на завод боеприпасов было опасно — ее легенда могла не выдержать обстоятельной проверки, — о вступлении в ряды Женского вспомогательного корпуса ВМС не могло быть и речи. Идеальным выходом оказался Женский добровольческий корпус. Там отчаянно нуждались в людях. Когда Кэтрин в сентябре 1940 года пошла записываться в корпус, ее в первый же вечер поставили на работу. Она помогала ухаживать за ранеными госпитале Сент-Томас и раздавала книги и бисквиты в метрополитене во время ночных налетов. Откуда ни взгляни, она была образцовой молодой англичанкой, вносившей свою лепту в общее дело.

Подчас она с трудом удерживалась от смеха.

Чайник забренчал крышкой. Она вернулась на кухню и заварила чай. Как все обитатели Лондона, она пила очень много чаю и очень много курила. Можно было подумать, что вся страна живет на кофеине и никотине, и Кэтрин не была исключением. Она уже израсходовала пайковое сухое молоко и сахар и поэтому пила пустой чай. В такие моменты она мечтала о крепком кофе, какой пила дома, и большом куске сладкого берлинского торта.

Допив первую чашку, она сразу же налила вторую. Ей хотелось принять ванну, забраться в кровать и проспать несколько часов, но предстояла еще работа, и спать было не время. Она добралась бы домой на час раньше, если бы проехала через Лондон напрямик, как все нормальные люди. Она могла добраться на метро до самого Эрлс-корта. Но Кэтрин передвигалась по Лондону совсем не так, как нормальные люди. Она проехала немного на поезде, затем на автобусе, затем на такси, и затем на еще одном автобусе. Из автобуса она вышла, не доехав до места, и последнюю милю до дома шла пешком, постоянно проверяя, не следит ли за ней кто-нибудь. Попав, наконец, домой, она была мокрой от дождя, но нисколько не сомневалась в том, что «хвоста» за ней не было. По прошествии пяти с лишним лет многие агенты становились излишне умиротворенными. Кэтрин никогда не позволяла себе расслабляться. Это явилось едва ли не главной из причин, благодаря которым ей удалось пережить тот период, когда ее коллег вылавливали и вешали десятками.

Кэтрин вошла в ванную и разделась перед зеркалом. Она была высокой и крепкой; благодаря многим годам постоянных занятий верховой ездой и охотой она сделалась гораздо сильнее большинства женщин и многих мужчин. Она имела горделиво развернутые широкие плечи и гладкие и полные, словно у античной статуи, руки. Ее идеальной формы груди были налитыми и тяжелыми, а живот чистым и плоским. Как почти все обитатели Лондона, она заметно похудела по сравнению с тем, какой была до войны. Подняв руки, она расстегнула заколку, собиравшую ее волосы в скромный пучок, подобавший медсестре, и они рассыпались по шее и плечам, окаймив лицо наподобие рамки. Глаза у нее были льдисто-голубыми — цвета прусского озера, как любил говорить ее отец, — а широкие скулы совершенно определенно были не английскими, а немецкими. Длинный изящный нос нисколько не портил лица, а рот был крупным, с пухлыми чувственными губами.

«Что ни говори, ты все еще очень привлекательная женщина, Кэтрин Блэйк», — сказала она себе.

Она забралась в ванну. Внезапно Кэтрин почувствовала себя совершенно одинокой. Фогель предупреждал ее об одиночестве. Но она никогда не представляла себе, что это ощущение может быть настолько пронзительным. Иногда оно было даже намного хуже, чем страх. Она не раз говорила себе, что гораздо лучше было бы ей находиться на необитаемом острове или горной вершине, чем пребывать среди людей, с которыми она не могла общаться.

После того мальчика в Голландии она не позволяла себе иметь любовников. Она скучала без мужчин, ей не хватало секса, но, впрочем, могла обойтись и без того, и без другого. Половое желание, как и все остальные ее эмоции, было чем-то таким, что она могла включать и выключать, как свет в комнате. Кроме того, отношения с мужчинами были противопоказаны при ее профессии. Мужчины всегда начинали сходить из-за нее с ума. Ей меньше всего требовался одуревший от любви мужчина, которому пришло бы в голову рыться в ее прошлом.

Выйдя из ванны, Кэтрин быстро вытерлась, расчесала влажные волосы и оделась. После этого она направилась на кухню и открыла дверь кладовой. Полки были пусты. На верхней стоял чемодан с рацией. Кэтрин сняла его и отнесла в гостиную, где около окна прием был самым лучшим. Открыв крышку, она включила рацию.

Вторая важнейшая причина, по которой англичане не смогли поймать Кэтрин, заключалась в том, что она крайне осторожно пользовалась радио. Каждую неделю она включала его ровно на десять минут. Если бы у Берлина были для нее распоряжения, их должны были передавать именно в это время.

На протяжении пяти лет она не слышала ничего, кроме шипения атмосферных разрядов.

Сама она связывалась с Берлином лишь однажды, после того как ночью убила женщину в Суффолке и использовала ее имя для своих целей. Беатрис Пимм. Теперь она вспоминала об этой женщине без малейшей тени раскаяния. Кэтрин была солдатом, а на войне солдатам приходится убивать. Кроме того, убийство не было бессмысленным. Напротив, оно было абсолютно необходимым.

Для агента существовало два пути проникновения в Великобританию: либо тайно, на парашюте или маленькой лодке, либо легально, на пассажирском судне или самолете. У каждого из этих путей имелись свои недостатки. Попытка проскользнуть в страну незамеченным по воздуху или по морю была очень опасна. Агента могли заметить, он сам мог пострадать во время прыжка. Обучение владению парашютом само по себе потребовало бы добавить несколько месяцев к без того уже растянувшемуся почти до бесконечности обучению Кэтрин. Второй путь — въезд в страну на законных основаниях — тоже имел серьезные недостатки, хотя и другого рода. Агент должен был обязательно пройти паспортный контроль. В соответствующих ведомствах появлялись записи о дате и месте въезда. Когда начнется война, МИ-5, конечно, бросится изучать эти записи для того, чтобы выявить потенциальных шпионов. Если иностранец въехал в страну, но так и не покинул ее, МИ-5 прежде всего заподозрит в этом человеке немецкого агента. Решение придумал Фогель: вы спокойно приедете в Великобританию на пароходе, а потом нейтрализуете запись о своем въезде, изобразив свою смерть. Все было бы просто, если бы не одно «но» — для этого требовался труп. Беатрис Пимм после смерти превратилась в Кристу Кунст. МИ-5 не обнаружила Кэтрин, потому что просто-напросто не искала ее. И приезд, и исчезновение Кристы Кунст получили однозначное объяснение. В истории туристки из Нидерландов не было никакого намека на существование Кэтрин.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 167
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?