— Вот Фергюсон, — шепчет Стеф, показывая на человека в гигантском колпаке волшебника. Он продает миниатюрные фигурки хоббитов.

— Это не он.

Человек в колпаке вдвое меньше Жирного Фергюсона.

— Это он. Не забывай, он ведь похудел.

— Ух ты, даже не узнать, — удивляюсь я.

— Тебе-то что, а другим похудеть ох как непросто. — У Стеф пятидесятый, и она не может смириться с тем, что я ношу джинсы для мальчиков.

— Зато у тебя есть грудь.

— Пошли. — Стеф хватает меня за руку.

Прищурившись, я вижу, что, несмотря на сброшенные килограммы, это все тот же лысеющий Фергюсон в квадратных очках образца 1980-го и в дешевой полосатой рубашке с воротничком и короткими рукавами.

— Эд! — кричит Стеф. — Эд, рада тебя видеть!

Фергюсон оборачивается и разевает рот.

— Стеф? — недоверчиво спрашивает он. — И Джейн?! Что вы тут делаете?

Двое тощих, как карандаши, подростков, стоящих за Фергюсоном, удивленно рассматривают нас. Им явно в новинку увидеть взрослых женщин живьем, а не в голом виде на порносайтах.

— Просто проходили мимо, — врет Стеф. — Не хочешь выпить?

Мальчики хихикают.

— Во повезло, мужик! — подмигивает один.

Фергюсон их игнорирует.

— Вы хотите со мной выпить? — изумленно переспрашивает он.

Никогда не видела Фергюсона таким трогательным. Даже жалко его. Похоже, он нечасто выходит из дома, да и то — чтобы поговорить о волшебниках и эльфах с такими же поклонниками фантастики.

Фергюсон растерян.

— Я бы с удовольствием, но павильон… — Он понижает голос: — До закрытия еще час, а потом я хотел забежать в павильон «Следующего поколения». Говорят, там кто-то в костюме Дианы Трой.

— И у нее вот такие сиськи, — комментирует подросток из-за спины Фергюсона.

— Нам что, правда придется его ждать? — спрашиваю я у Стеф.

— Выбора нет, — шепчет она.

Обернувшись, я снова вижу настырных эльфов. Они пытаются вручить мне венок из пластиковых цветов.

Раз уж мы застряли у Фергюсона, посылаю эльфов за едой и питьем для меня и Стеф.

— Они ведь надеются с тобой переспать, — предупреждает Стеф.

— Пусть себе надеются, — отмахиваюсь я. — А пока мне хочется пить.

Эльфы возвращаются с двумя банками диетической кока-колы и попкорном. Один пытается заплести мне косички, я бью его по рукам. Но от эльфов так просто не отделаешься. В конце концов нахожу им применение: посылаю на автостоянку к Мисси и Рону в качестве почтовых голубей.

Только через два с половиной часа Фергюсон соглашается пойти с нами.

— Нам нельзя сопроводить вас, наша королева? — спрашивает один из эльфов, тот, что в парике.

— Нет, — отрезаю я.

— А может, дадите нам свой номер, ваше высочество? — просит другой, плешивый.

— Номер? — озадаченно переспрашиваю я. — Что это за неведомый номер, о котором вы повествуете?

Когда мы выходим на улицу, Рон и Мисси ждут, отъехав на приличное расстояние: эльфы их предупредили. Фергюсон сажает нас в свой красный «форд-фиеста», и мы отправляемся в соседний «Бенниган», а Мисси и Рон едут следом.

Стеф с трудом уговаривает Фергюсона оставить колпак волшебника на заднем сиденье. Как только мы входим в бар, Фергюсон блаженно улыбается.

— Очень рад, девочки, — говорит он нам, словно проституткам.

— Прекрасно выглядишь, Эд. Ты похудел? — спрашивает Стеф, когда мы усаживаемся за столик.

— Сорок килограммов, и все благодаря диете «Сабвэй». — Сияющий Фергюсон похлопывает себя по заметно уменьшившемуся пузу. — Совсем как Джаред[10].

— Знаешь, в этой диете не хватает витамина С. Можно умереть от цинги, — замечаю я, невольно морщась: от похудевшего Фергюсона пахнет по-прежнему. Гнилыми апельсинами и сыром горгонзола.

— Ха, — гремит Фергюсон, пихая меня локтем в ребра. — Джейн, ты всегда была такая шутница.

Не знаю, что обиднее — то, что он до меня дотронулся, или слово «шутница».

— Что будете пить, девочки? — спрашивает Фергюсон, поправляя очки, которые теперь ему великоваты и сползают с носа. При каждом слове под подбородком трясется лишняя кожа.

— «Бомбей Сапфир» и тоник.

— Ага, любишь покрепче? — Фергюсон снова задевает меня локтем. Я еле сдерживаюсь, чтобы не оттолкнуть его. — А ты, Стеф?

— А мне то же, что и тебе, Эд, — кокетливо улыбается Стеф, слегка касаясь его руки.

Фергюсон живо спрыгивает с табуретки, спотыкается и бежит нам за выпивкой. Приближаясь к бармену, он машет ему руками.

— Что ты делаешь? — шепчу я Стеф.

— Развлекаюсь, — отвечает она, ухмыляясь Фергюсону, который возвращается порозовевшим: упарился, стараясь привлечь внимание бармена.

Следующие полчаса я молчу, наблюдая, как Стеф вешается на Фергюсона; тот, похоже, на самом деле рассчитывает уложить нас обеих — забыл все свои нотации о моем поведении и даже то, что мы никогда не были друзьями.

— Джейн, сколько хоббитов нужно, чтобы сменить лампочку?

Я закатываю глаза. Стеф пинает меня под столиком.

— Мне все равно, — отвечаю я.

— Да ладно тебе, Джейн. Это шутка. Угадай.

— Мне правда все равно.

— Ну, ты пока подумай, а я пойду отолью. Сейчас вернусь. — Фергюсон соскакивает с табуретки и, покачиваясь, идет в мужской туалет.

— Ты что, сказала ему, что мы теперь проститутки? — спрашиваю я Стеф, глядя, как его уменьшившаяся в размерах фигура исчезает в узком коридоре в конце бара.

Стеф меня не слышит, она занята: сливает наши коктейли в стакан к Фергюсону.

— Что за фокусы! — протестую я.

— Напиться должен он, а не мы, — раздраженно напоминает Стеф.

Через несколько минут Фергюсон выплывает из сортира. Редкие волосы клочьями свисают с головы. Он приближается, и Стеф неожиданно выкрикивает:

— Эд! Спорим, ты не выпьешь все это одним глотком!

* * *

Часа через два Фергюсон пьян в дым. Алкоголь действует на него быстрее, чем на маленькую девочку. Еще один симптом серьезных нарушений в личной жизни.

— Извините, что все так вышло, — бормочет наш клиент и смотрит на меня затуманенными глазами, словно вот-вот расплачется. Только этого не хватало. Потом вдруг Фергюсон тянется ко мне и, кажется, пытается схватить за левую грудь.