Леонид вернулся к своим и начал отдавать распоряжения. Работы предстояло много. Во-первых, нужно было решить, что делать с телами погибших. Бандитов сегодня погибло четырнадцать, а воинов Леонида — всего пять (сыграли эффект неожиданности и моё участие). Здесь я узнал новое слово — похороны.

— Ну ладно, наших похороним. А с бандосами чё делать? — спросил Миха.

— Что значит «чё делать»? Тоже похоронить, — ответил Леонид.

— Ой, да делать больше нехрен, шваль эту хоронять. Псинам скормим, да и всё…

— Я сказал — похоронить! — рявкнул лидер. — Чем мы, по-твоему, отличаемся от этого отребья? Вот этим! Цивилизованностью, человечностью! Мы похороним всех — и своих, и чужих!

Во-вторых, потратить заработанные сегодня фрагменты. Всего руками общины было убито шестеро бандитов, это 480 фрагментов. Учитывая, что людям не надо тратить их на дорогущие органы и лутбоксы, деньги это для них огромные.

Леонид сразу снарядил отряд в магазин. МОЙ магазин, потому что он был единственным, не исчерпавшим запасы еды и воды. Отправить было решено Миху и Пашу, как единственных, кто знал точные координаты.

Ещё двое человек были отправлены в лагерь общины — сообщить оставленным там людям радостные новости. Остальные принялись обыскивать базу бандитов.

Ну а я занялся самым важным — подсчётом доходов. Этот день я начал с двумя сотнями фрагментов. Убил восьмерых бандитов (девятерых, если считать с послом), заработав 720. Часть из них пришлось потратить на замену повреждённых органов. Сердце, глаз, рука, желудок — всё это обошлось в 350 ФП.

Итого на моём балансе сейчас было 556. На лутбокс пока не хватает. Нужно придумать, где достать ещё фрагментов.

Эх, а ведь если бы провёл бой без ранений, то уже купил бы лутбокс. Но надо закатать губу. Чудо, что мой план вообще сработал, и я не помер в процессе. Возможность заменять органы работает, пока я остаюсь в сознании. Выруби меня кто-нибудь удачным ударом по голове, и всё, моя песенка была бы спета.

Надо бы как-нибудь устранить этот недочёт. Защитить свою голову.

…

Точно — кожаный доспех Дина! Шлем к нему тоже прилагался. Какая-никакая, а защита. Я вернулся к тому месту, где убил главаря. И обнаружил, что там уже идёт делёжка доспехов.

— Мне!

— Нет, мне!

— Я лучше дрался! Убил двух бандосов, а ты всего одного!

— Так в этом-то и суть! Я слабее тебя, а значит, нуждаюсь в лучшей защите!

— А ты не охренел⁈

«Клоуны», — подсказала память новое слово.

— Доспех забираю я, — сказал я, подойдя к ссорящейся парочке.

— Ты? С какой это радости? — спросил мужик.

Можно честно сказать: потому что я сильнее, и хрен ли вы мне сделаете. Но я сегодня так уже делал, когда спровоцировал войну с Дином, просто потому что могу. Ни к чему ещё сильнее портить отношения. Так что нужно придумать какой-нибудь действенный аргумент. Например, вот такой:

— Потому что этот бой вы выиграли только благодаря мне.

— Ага, вот только начался он тоже благодаря тебе! — парировал мужик. — И в этом бою погибло пятеро наших!

— И что, это много? — спросил я. — Сколько погибало естественным путём? От голода, болезней, монстров, стычек с бандитами?

Я реально не знал. Но если окажется, что много, это может сыграть как аргумент.

— Много, — услышали мы голос Леонида. — Когда рухнул старый мир, в этом месте собралось около сотни выживальщиков. Я тогда был ещё младенцем, и знаю об этом только из рассказов стариков. А сейчас, спустя пятьдесят лет, осталось вот столько — два десятка. Сегодняшняя победа над бандой Дина отняла пять жизней, но спасёт она намного больше.

Ура, лидер на моей стороне.

— Но кожаный доспех, Рахт, нам нужен не меньше, чем тебе, — обломал он мою радость.

— Но получить его сможет только один из нас, — сказал я. Видя недовольство на его лице, добавил: — Там осталась ещё секира. Можете забрать её себе. Она явно лучше простых мечей, но слишком тяжёлая, мне не нравится.

Леонид вздохнул.

— Ладно. Считай это нашей платой за помощь с Дином. Но эта плата — последняя! — добавил он, посмотрев мне в глаза. Видимо, намекая, что первой платой было сохранение моего секрета.

На этом спор был закончен, и я начал стаскивать с трупа броню. И только тут обратил внимание, что у нас с Дином, как бы сказать, немножко разные габариты. На мне его доспехи будут висеть, как на вешалке.

Заметив моё замешательство, Леонид сказал:

— Эта броня системная, она подстраивается под габариты владельца. Когда наденешь, она постепенно стянется. Так работают все предметы, купленные в системных магазинах.

Так оно и оказалось. Как только я надел доспехи и затянул все шнурки и ремешки, они начали уменьшаться в размерах, пока плотно не облегли моё тело. Ну вот, теперь я лучше защищён, и не буду терять дорогостоящие органы после каждой пропущенной атаки.

— Лёнь, гляди чё нашли! — раздался чей-то крик, и в зал вбежал один из воинов, радостно потряхивая чем-то в руке.

Я присмотрелся. Это была бутылка. Он что, обычной воде так радуется? Она ж стоит всего десятку. Ну, с поправкой на то, что количество в магазине ограничено.

Хотя нет. Присмотревшись, я понял, что эта бутылка отличается. Она была немного другой формы, не сминалась в руке (то есть была сделана не из пластмассы, а из более прочного материала). И жидкость в ней была не прозрачная, а малинового цвета. Хм, это что, какое-то полезное зелье?

— Да ладно? А чё, всего одна бутылка? — спросил другой.

— Не-не! Там этого добра целый ящик! А ещё жратва нормальная, из крутых магазинов! Похоже, этот мудак Дин втайне от банды накупил у торгашей жратвы и бухла, и держал всё это у себя в закромах!

— Крутяк! Значит, сегодня гуляем!

Народ обрадовался. Начали передавать бутылку из рук в руки, рассматривать содержимое, принюхиваться. Похоже, и правда какое-то ценное зелье. Эх, прибрать бы его к рукам. Но Леонид уже обозначил, что моя награда получена, и больше мне нельзя ничего требовать.

Забрав всё, что тут было полезного, мы вернулись в лагерь общины. Там нас уже дожидался взбудораженный новостями народ: женщины, старики, дети. Вскоре явились и Миха с Пашей, неся на спинах рюкзаки с пайками и водой.

И началось то, что моя память назвала «пирушкой». Народ ел, пил, радостно болтал друг с другом. Вытащили откуда-то странный инструмент, издающий странные звуки, и начали под эти звуки выделывать странные движения. «Гитара, музыка, танцы», — подсказала память.

Начали разливать по кружкам ту малиновую