— Я рада за тебя, — едко отметила Алина. — Но я тебя никогда не видела.

— Геннадий обо мне не говорил? Хотя… Конечно, не говорил. А чем он занимался, вы знаете?

— Меня уже нервирует этот вопрос, — не выдержала она.

— Ага, — не смутился Виктор. — Вижу, не знаете. Ну, это и понятно. То, что Геннадий не открылся вам. Он не считал это возможным.

— Вы занимались грязным бизнесом? — предположила Алина.

— Мы занимались обычным бизнесом. Вначале у нас были продукты питания. Затем перешли на машины. Стали под заказ их пригонять. Последний заказ был очень выгодный. От одного солидного клиента. Понимаете?

— Ничего не понимаю.

— Нас было трое. Я, Геннадий и Борис. Теперь остался только я.

— То есть?.. — насторожилась она, будто невидимый враг уже подкрадывался к ней. — Ты хочешь сказать, что Борис тоже умер?

— Борис тоже убит, — поправил ее Виктор. — И получается, что на очереди я.

— И это все из-за последнего заказа?

— Думаю, что да, — развел руками Виктор и как-то таинственно посмотрел на Алину. — Он был не совсем обычным.

— То есть это значит, что вам не только нужно было пригнать машины, да?

— Именно, — довольно кивнул Виктор. — А вы быстро улавливаете. Но машины нам тоже нужно было пригнать.

— Вы чего-то не сделали?

— Мы сделали. Но возникли нюансы, — туманно намекнул Виктор.

«Ах ты, черт!» — Алина вспомнила слова брата. — Он ей сказал точно так же — есть нюансы. Ни больше ни меньше.

— И что же это за нюансы? — она не узнала об этом от Геннадия и теперь намеревалась получить ответ у его друга — единственного оставшегося в живых.

— Это очень долго рассказывать.

— А я не спешу, — она покривила душой; она спешила, ей нужно было уберечь от опасности Алешку.

— К сожалению, я о себе не могу сказать того же.

— В таком случае — зачем ты здесь? — грубо спросила она.

— Вам Геннадий ничего не оставлял?

— А что он мне должен был оставить? — хитро прищурилась Алина, дескать, ты скажи, а мы потом поглядим, что ответить.

— Я и сам точно не знаю. Понимаете? Я не знаю конкретно. Поэтому и спрашиваю у вас: не оставлял ли он вам что-нибудь? Или, может, говорил?

— Сказать он мне ничего не успел. Хотя и хотел, — искренне ответила она. — И ничего он мне не оставлял.

Виктор заметно поскучнел. Не то он ожидал услышать.

— А приехал он с чем? Ведь не с пустыми руками.

— Он приехал с сумкой.

— И все? — недоверчиво посмотрел на нее Виктор, пытаясь определить, сколько в ее словах правды.

— А что у него еще должно было быть?

Виктор как-то замялся. И она пришла ему на помощь:

— Ах да! Ты же и сам конкретно не знаешь.

— Вы заглядывали в эту сумку? — осторожно поинтересовался Виктор.

— Не имею привычки рыться в чужих вещах. Как, собственно, и входить в чужой дом без позволения хозяев, — последнее она произнесла довольно жестко.

Он словно и не слышал ее тона.

— Жаль, жаль, — он резко поднялся. — Может, вы о чем-то забыли. Я понимаю — такое на вас навалилось. И все же подумайте. Может, он что-то все же оставлял. Или успел сказать. Просто вы запамятовали.

— Слушай, ты меня начинаешь раздражать, — угрожающе заявила она.

— Больше не буду, — заставил себя улыбнуться он. — Вы пока подумайте. Я приду попозже.

— Попозже? — глаза Алины недобро прищурились. — А кто тебя отпускал?

Виктор застыл, раскрыв в удивлении рот. Он успел сделать шаг к дверям, считая, что ему уже ничего не угрожает. Оказывается, он так думал зря.

Женщина продолжала держать его под прицелом, и в руках у нее был настоящий пистолет, а в ее решимости он не сомневался.

— Но… Я же объяснил, — пролепетал он.

— Ничего ты не объяснил, — не согласилась Алина. — Я так и не поняла, что натворил мой брат со своими дружками, то есть с тобой и с этим, как его там, Борисом.

— Мы ничего не натворили, — Виктор затравленно покосился на дверь. — Просто у нас возникли…

— Я не склеротик. Я помню о ваших нюансах. И хочу наконец услышать что-то вразумительное.

— Лучше поговорить позже, — он все же сделал шаг к двери, правда, очень робкий. — Когда вы хорошенько вспомните приезд Геннадия к вам на дачу. Он должен был что-то сказать вам или оставить. Может, вы просто упустили. Но… Но вы обязательно вспомните. И тогда мы вновь встретимся. И я вам тогда расскажу.

— Ишь какой любезный. Ты сюда пришел, чтобы оживить мою память?

— Я пришел сюда, чтобы помочь вам. Ну и себе, конечно.

— Ну конечно себе, — она не очень верила в искренность этого человека. — Почему я должна доверять тебе?

— Я же объяснил, — обиделся Виктор.

— Увы, не объяснил, — все больше злилась она (так бездарно теряла время!). — Но, думаю, сможешь.

Он уловил неприкрытую угрозу в ее голосе.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что хочу? Да кое-что хочу. Чтобы ты был более словоохотлив. А для этого… Вот думаю, что тебе вначале прострелить — ногу, руку или еще что. А? Может, ты выберешь?

— Вы этого не сделаете, — побледнел он.

— Почему? — удивилась она. — Очень даже сделаю. Правда, я давно не практиковалась в стрельбе. Но уверена, что не промажу.

— Мы нужны друг другу, — едва не выкрикнул он.

— Спорный вопрос, — засомневалась она.

— Мы можем помочь друг другу. Все, что от вас требуется, — это немного подумать. А я от вас никуда не денусь. Мне просто некуда деться.

— Почему это я должна вначале подумать, а не ты все мне выложить?

— Потому что так будет правильно. Я к вам приду позже. Я обязательно приду.

— А если я ничего не вспомню?

— Такого быть не может. Он ведь прилетел к вам. И он обязательно должен был вам сказать… Или оставить что-то. Вы просто упустили это из виду. Я в том уверен.

— А ты доживешь до этого «позже»? — взглянула она на проблему с другой стороны.

— Я доживу, — заверил он ее.

— Не знаю, правильно ли я поступаю…

— Правильно, — он уже понял, что опасность миновала, и потому поспешил в направлении двери и нырнул в проем; однако напоследок он все же сказал: — Подумайте, прошу вас. У Геннадия должно было что-то быть…

Она услышала быстрые шаги по ступенькам, затем наступила тишина.