Мнимый Эрлих вроде и был добродушен, и деньги давал, и поручениями не слишком обременял, но Весселю было тревожно. Он чуял опасность. Уже одно то, что новоявленный приятель не желал сбрить бороду, а по столице шастал в грязном тулупе, внушало опасения. Где он разжился золотой панагией – и подумать было жутко; видимо, Ройтман был прав, и постоялец снял ее с поповского тела вместе с головой.

Когда мнимый Эрлих принес два пистолета и стал их чистить, объясняя Весселю тонкости этого дела, тот понял – пора пускать в ход вранье.

Была, конечно, возможность обратиться в полицию и сдать мнимого Эрлиха полицейским со всеми потрохами и с кушаком, в котором были зашиты еще какие-то мелкие вещицы. Но мешало осознание своего рокового родства с авантюристом: оба они – немцы, и нельзя выдавать немца русским, этот грех, хотя в Священном Писании отсутствует, однако очень тяжкий.

Однако, стоило Весселю начать складную историю про невесть откуда взявшегося жениха, мнимый Эрлих перебил его:

– Ганс, на кой черт тебе старая вобла? Я присмотрел для тебя другую невесту!

Вессель онемел.

– Превосходная хозяйка, кругленькая, как яблочко, все время улыбается или смеется, имеет свой дом, получила от бездетной тетки хорошее наследство, которое можно вложить в дело. Думаю, она не против стать госпожой аптекаршей! Ганс, я спрашивал – в той части города нет своей аптеки!

– Но, но… но как?.. – пробормотал ошарашенный Вессель.

– Очень просто – я с ней познакомился у Коха. Я, ты знаешь, к семейной жизни не склонен, а тебе нужна жена и нужно открыть свое дело. Вот я и решил, что вы составите прелестную пару. В воскресенье пойдем к старине Коху! У него замечательная жена, прекрасная мать, и у нее на кухне собираются соседки со всех окрестностей. Ты подумай – к ней прибегает женщина, которая живет на Семеновском проспекте, там, где он упирается в Мойку. Чуть не за три версты бегает в гости – попить кофею и посплетничать. Что ты так глядишь? Ты не знал, что женщины могут часами сплетничать? В воскресенье вместе пойдем к Коху, я вас познакомлю. Она, я думаю, будет рада продать домишко на Мойке и купить хороший дом на Вознесенском проспекте. В нижнем жилье будет твоя аптека, склад лекарств и конурка для помощника, в верхнем – ваши комнаты, чуланчик для прислуги, детская… Ну да, вы же непременно заведете детишек. Неизвестно, сможет ли еще твоя вобла родить, по твоим рассказам, она почти старуха. А фрау Минне всего тридцать лет!

Вессель слушал эту речь, и сознание его двоилось. С одной стороны, замысел мнимого Эрлиха был великолепен, с другой – сам Эрлих доверия не внушал. Но сопротивляться Вессель не мог. Воскресным вечером мнимый Эрлих потащил его в гости.

Будущая невеста, как и следовало ожидать, имела недостаток – она прихрамывала, чуть-чуть, самую малость, но двигалась удивительно быстро, была неунывающей хохотушкой и, подстрекаемая мнимым Эрлихом, до того дохохоталась, что лопнуло шнурованье.

Вечер вышел замечательный, играли в карты и пели старые добрые песенки, потом мнимый Эрлих настоял на том, что они с Весселем отвезут фрау Минну домой, и сам сбегал за извозчиком.

Когда будущую невесту высадили, он велел извозчику медленно ехать к Невскому проспекту. Проехав с четверть версты, вообще велел остановиться и долго смотрел на прекрасно освещенные окна великолепного особняка.

– На что тебе дворец Разумовских? – спросил озадаченный Вессель. – Там, кажется, бал…

– Я думаю… – туманно ответил мнимый Эрлих. И он действительно думал.

Там, во дворце, в богатых гостиных развлекал дам игрой на скрипке, а почтенных господ – умными разговорами, человек, который ему был необходим. Звали этого человека Андрей Разумовский.

Мнимый Эрлих отсутствовал в столице несколько лет и не знал того, о чем уже давно шептались обыватели. Но разговорчивые немочки, любительницы слухов и новостей о придворной жизни, назвали ему это имя…

Интриганка и мужеубийца нашла великому князю Павлу Петровичу не одну, а трех невест на выбор – как и полагается, немецких принцесс. Это были Амалия-Фредерика, Вильгельмина и Луиза Гессен-Дармштадтские. За девицами и их матушкой, ландграфиней Каролиной, летом 1773 года было послано три фрегата. Одним из них командовал граф Андрей Разумовский.

Андрей, родной племянник «ночного императора» Алексея Разумовского, о котором толковали, будто он тайно обвенчался с покойной императрицей Елизаветой, в двадцать один год был опытным морским офицером, даже успел поучаствовать в Чесменской победной морской баталии. Он был умница, прирожденный дипломат, музыкант, любимец всех дам и неимоверный щеголь. Завести несколько сотен камзолов – это даже при дворе, где любили наряжаться, было чересчур.

Всякий, желающий делать придворную карьеру, должен был для начала определить, на чьей он стороне, императрицы или ее сына. Разумовский выбрал «малый двор» – он с детства дружил с наследником и полагал, что рано или поздно эта дружба принесет плоды. А наследник в нем души не чаял.

Разумовский привез принцесс, и 15 июня 1773 года в Гатчине состоялась встреча жениха с невестами. Все три были хороши собой, Павел Петрович растерялся и просил совета у друга. Тот указал ему на среднюю – Вильгельмину. Девушке было семнадцать лет, и она уже умела ловко скрывать свой стальной характер и неожиданную самостоятельность. Неопытный Павел Петрович дал себя увлечь и искренне влюбился. События развивались стремительно – уже 15 августа Вильгельмина, восприняв святое миропомазание, превратилась в великую княжну Наталью Алексеевну, а на следующий день состоялось ее обручение с Павлом Петровичем. Свадьба состоялась 20 сентября, и очень скоро невестка показала свекрови свой истинный характер. А постоянное присутствие Андрея Разумовского в ее гостиных навело императрицу на мысль, что интрига началась еще на борту фрегата «Екатерина» и ловкий Разумовский сделал все, чтобы оставить свою любовницу в Санкт-Петербурге. Принцесса Вильгельмина тоже хотела тут жить – и императрица узнала в ней себя четырнадцатилетнюю, уже тогда составившую план действий, чтобы взойти на российский престол. Но императрица была куда более расчетлива и хитра, а хитрости молодой великой княгини хватило лишь на то, чтобы более или менее успешно скрывать от мужа свои амуры с его лучшим другом. При этом она уверенно командовала мужем, а он, малость ошалев от иллюзии взаимной любви, радостно ей подчинялся.

Можно скрывать дамские шалости от мужа, от детей, от родни и даже от полиции. От прислуги – не скроешь. На это и был расчет мнимого Эрлиха. Он хотел подобраться поближе к Андрею Разумовскому, а через него – к великой княгине. Отсюда и интерес к хорошенькой пухленькой хромоножке.

Весселю фрау Минна понравилась своим круглым личиком и веселым нравом, но куда больше понравилась Элиза, приемная дочка Коха. Понимая, что замысел мнимого Эрлиха не так уж плох, он охотнее бы посватался к Элизе, которой по возрасту уже полагалось бы иметь жениха. Может, и был – молодой, привлекательный, обещавший венчаться, как только удастся скопить побольше денег. А она, как благонравная девица, обещала ждать, сколько потребуется.