– Нет, не используют. Но мой дед был членом Королевского общества любителей стрельбы из лука. Это…

– Я знаю, что это такое. Я слышала про это общество. Как один раз сказала вам ваша сестра, «Знаешь ли, я умею читать»[13].

– Простите меня, – холодно сказал Джошуа. – Я не хотел ставить под вопрос ваше умение читать.

– Не сердитесь. Я просто указала на то, что вы – не единственный, кто знает что-то о книгах. – Гвин отправила стрелу в полет, и на этот раз она вообще не попала по цели и куда-то улетела. – Пожалуйста, рассказывайте дальше про вашего деда, старого герцога.

Джошуа покачал головой. Гвин была единственной женщиной из всех, каким-то образом оказавшихся в его жизни, которую нисколько не смущала его «сердитость». От нее было даже не отделаться.

– Дедушка прекрасно стрелял из лука. Он научил меня всему, что я умею. Именно так я и узнал про это место. Раньше Королевское общество любителей стрельбы из лука проводило здесь соревнования. Я даже принимал участие в одном из них до того, как меня отправили в континентальную Европу.

– А сколько вам было лет, когда вы поступили на военную службу?

– Шестнадцать.

И тогда его нога еще не была изувечена навсегда. Казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.

– Так рано?

Джошуа пожал плечами:

– Мне повезло, что дедушка купил мне должность в Королевских ВМС, даже несмотря на то, что мой отец погиб во время скандальной дуэли из-за женщины с дурной репутацией. На службу в морскую пехоту обычно поступают в шестнадцать лет. А во флот с двенадцати. По крайней мере, я оказался не матросом.

На лице Гвин, которая в эти минуты прижимала лук к груди, появилось задумчивое выражение.

– Я не могу представить, как могла бы послать своего двенадцатилетнего сына в бой.

– Хотя без колебаний отправите его в Итонский колледж?

– Это совсем другое дело. В Итоне в вас не стреляют пушечными ядрами. – Гвин откашлялась. – Значит, этот лук принадлежал вашему дедушке?

– На самом деле он принадлежал Беатрис. Я специально заказывал его для нее, когда она нашла старые дедушкины луки и захотела, чтобы я обучил ее стрелять. Я думаю, что она в тот период хотела хоть чем-нибудь меня заинтересовать – чем угодно. Я тогда наконец встал с постели и начал ходить.

– Вы имеете в виду после ранения?

– Да. – Джошуа не хотел говорить с Гвин об этом. Он не мог видеть жалость в ее глазах. – В общем, вчера вечером я отправился в особняк Грейкурта и позаимствовал лук у Беатрис. Я сказал ей, что вы хотите научиться стрелять.

Джошуа понял, что сказал лишнее, когда Гвин прищурилась, глядя на него.

– То есть вы запланировали этот фарс еще до нашего прибытия в Лондон? И вы сказали Беатрис правду, а она и глазом не моргнула?

Джошуа стало не по себе от выражения ее лица: Гвин явно считала, что ее предали, и эта боль читалась в ее глазах.

– Не вините Беатрис. Я… м-м-м… на самом деле не сказал ей всю правду. Она не знает, что вы хотели научиться стрелять из пистолета.

– Значит, вы и ее тоже обманули. – Гвин теперь смотрела на мишень с мрачным выражением лица. – Когда я в следующий раз увижу ее, то обязательно расскажу всю правду об этом деле.

Его начала раздражать ее неспособность понять, почему он это сделал.

– Рассказывайте. Не сомневаюсь: Беатрис в этом деле возьмет вашу сторону. Хотя полагаю, что ее муж возьмет мою.

– Не стала бы на это рассчитывать на вашем месте, – буркнула Гвин.

На самом деле она могла быть права. Грейкурт отличался от всех герцогов, которых Джошуа доводилось встречать. В конце концов, он женился на Беатрис, и для этого по меньшей мере требовалось быть человеком широких взглядов и непредубежденным насчет того, из какой женщины получится хорошая жена.

Из Гвин получится хорошая жена для человека, которому абсолютно плевать на то, что думает общество. Если подумать, то как раз для человека типа его самого.

Джошуа нахмурился, поймав себя на этой невероятной и фантастической мысли.

– Давайте еще немного поучимся прицеливаться, – предложил Джошуа.

Резкая смена темы заставила Гвин повернуться и посмотреть на него.

– Я думала, что мы уже с этим закончили.

– Нет. Мы работали над натягиванием тетивы.

Гвин фыркнула:

– Ну, тогда вам нужно будет показать мне, как лучше прицеливаться, потому что я не понимаю, что вообще можно сделать.

Похоже, он на самом деле ее разозлил и вызвал негодование.

– Пока вы только оттягивали стрелу вместе с тетивой назад к вашей щеке и следили, чтобы стрела была вытянута по одной линии, как я вам показывал. Теперь на одной линии должны оказаться конец стрелы, наконечник стрелы и центр мишени…

– А как я это увижу, если конец стрелы прижат к моей щеке? – пожаловалась Гвин. – Не понимаю!

Рука Гвин слегка дрожала, это показывало, что она на грани, а силы ее на пределе. Натягивание лука – это гораздо более трудная работа, чем думает большинство людей, в особенности если натягивать его так, как это пыталась делать она.

– Может, продолжим в другой раз? – предложил Джошуа. Прямо сейчас он бы с радостью присоединился к конюху в таверне и выпил эля.

Гвин взяла себя в руки и снова крепко держала лук.

– Еще несколько выстрелов. Если честно, со мной все в порядке. Я хочу, по крайней мере, один раз правильно прицелится перед тем, как мы отсюда уедем. Не могли бы вы мне показать…

– Конечно.

Джошуа снова встал позади нее, на этот раз прилагая еще больше усилий, чтобы держать за Гвин лук, но постараться при этом не обнимать ее.

Это не сработало, в частности, потому, что на нем не было перчаток. Опустить руку на ее руку, натягивающую тетиву, означало, что он касался своей голой рукой ее щеки. Мягкой щеки с шелковистой кожей.

Джошуа выругался про себя, но установил стрелу так, как описывал сам. Затем он отпустил руки Гвин. Она выстрелила. Стрела даже не попала в мишень.

– Почему не сработало? – спросила Гвин.

– Потому что для меня практически невозможно правильно прицелиться, если я не могу приложить конец стрелы к моей щеке.

– О! Все правильно, конечно. Вот. – Гвин сунула лук ему в руки и достала еще одну стрелу из колчана. – Почему бы вам не прицелиться, словно вы сейчас собираетесь стрелять по цели? А я посмотрю, как вы это делаете.

Слава богу, что она не хочет, чтобы он снова к ней прикасался.