Так, в Итале157 (Тит. 2,7) и в Вульгате forma служит переводом для typos (иногда Вульгата передает его как exemplum): ut nosmet ipsos formam daremus vobis ad imitandum158 (2 Фесс. 3:9), forma esto fidelis (1 Тим. 4:12; в Вульгате: exemplum esto fidelium159).

Именно в этом смысле выражение появляется у Руфина (emendationis vitae formam modumque160 – Hist. mon. 6, 410 a), у Илария Пиктавийского (Christus formam se ipsum universis agendi sentiendique constituens161), у Сульпиция Севера (esto… omnibus vivendi forma, esto exemplum162 – Ep. 2, 19), у Амвросия (cognitio verbi et ad imaginem eius forma vivendi163 – Fug. 2, 9) и у Августина в De moribus Ecclecisae как по поводу жизни христиан (Nam Christianis haec data est forma vivendi, ut diligamus Dominum Deum nostrum ex toto corde164 – PL, 32, col. 1336), так и в типологическом ключе (in his… valet forma mortis ex Adam, in aeternum autem valebit vitae forma per Christum165 – Ep. 157, 20, а также у Амброзиастера почти в тех же самых словах в комментарии к Посланию к Коринфянам: Adam enim forma mortis est, causa peccati; Christus vero forma vitae propter iustitiam166).

Forma означает здесь «пример, парадигма», но эта логика примера совсем не проста, она не совпадает с применением некого общего закона (ср. Agamben 2, p. 22–24). В этом смысле forma vitae обозначает образ жизни, настолько точно и плотно примкнувший к форме или модели, от которых не может быть отделен, что именно по этой причине конституирует себя в качестве примера (так, у Бернарда Клервосского в Contra quaedam capitula errorum Abelardi, cap. 17: (Christus) ut traderet hominibus formam vitae vivendo167…).

Интересно, что выражение проникает в монашескую литературу сравнительно поздно. Оно отсутствует как в «Правиле отцов», так и в «Правиле Учителя» (где термин forma неоднократно встречается, но только в смысле примера) и в бенедиктинском правиле. Когда начиная с XI в. духовные движения возобновят активное употребление этой синтагмы, оба составляющих ее термина будут акцентироваться с равной силой, чтобы обозначить совершенное совпадение жизни и формы, примера и следования ему. Однако только вместе с францисканцами синтагма forma vitae приобретет свойства настоящего технического термина монашеской литературы, а жизнь как таковая станет вопросом, во всех смыслах решающим.

1.3. В 1312 г., через восемьдесят с лишним лет после смерти Франциска, Климент V, издавая буллу Exivi de Paradiso, вмешивается в диспут, в котором друг другу противостояли спиритуалы и конвентуалы. Сначала, сравнив орден миноритов с садом, in quo quietius et securius vacaretur contemplandis servandisque huiusmodi operibus exemplaris168, понтифик представляет образ жизни францисканцев в следующих словах: haec est illa coelestis vitae forma et regula, quam descripsit ille confessor Christi eximius sanctus Franciscus169. Сочетание синтагмы «форма жизни» с термином «правило» не является новым и неоднократно встречается в литературе самих францисканцев; но именно по этой причине сразу же стоит задаться вопросом, идет ли речь о гендиадисе, в котором два выражения становятся синонимичными, или же их семантика различна и в таком случае в чем состоит различие и каков стратегический смысл их соединения.

Обзор употреблений синтагмы «форма жизни» во францисканских источниках показывает, что сама по себе она не встречается в писаниях, атрибутируемых Франциску. «Неутвержденное правило»170, начинающееся, как мы видели, с решительной декларации Haec est vita Evangelii Iesu Christi, quam frater Franciscus petiit a Domino Papa concedi et confermari sibi171, ставит рядом оба термина – regula и vita (regula et vita istorum fratrum haec est, scilicet vivere in oboedientia, in castitate et sine proprio172 – Франциск, с. 78). Это сочетание повторяется в «Утвержденном правиле» 1223 г. (regula et vita minorum fratrum haec est… – там же, с. 122). Тем не менее в «Завещании» появляется термин «форма»; здесь он соседствует не с «жизнью», но с глаголом «жить» в отрывке, в котором Франциск пишет, что сам Христос ему открыл quod deberem vivere secundum formam sancti Vangelii173 (там же, с. 142). Поскольку чуть выше Франциск, говоря о священниках, определил их как тех, «кто живет согласно форме святой Римской Церкви», очевидно, что «Завещание» эксплицитно и решительно различает две формы жизни. С одной стороны, Франциск объявляет, что Господь «дал мне и дает такую веру в священников», которые живут «согласно форме святой Римской Церкви», что даже если бы они стали его преследовать (примечательно, что эта возможность предусматривается), он хотел бы бояться, любить и чтить их как своих господ, а с другой – он специально уточняет, что «после того как Господь дал мне братьев, никто не указывал мне, что я должен делать (quid deberem facere), но сам Всевышний открыл мне, что я должен жить согласно форме святого Евангелия», и сразу же добавляет: «И я велел записать [это] в немногих словах и в простоте, и господин Папа утвердил мне [это]» (Et ego paucis verbis et simpliciter feci scribi et dominus papa confirmavit mihi – там же, с. 142–143, перевод изменен).