Молчание затянулось настолько, что казалось, связь прервалась.

– Ронан?

– Мне пора, – произнес Ронан, но не отключился.

Диклана снова охватило странное чувство, что они поменялись ролями.

– Я годами не высовывался, – сказал Диклан. – Не ты один. Мы все чем-то жертвовали.

– Отлично, – сказал Ронан. – Моя признательность закончилась в одиннадцать лет. Значит, Бостон. Звучит здорово. Пока будешь там, зайди, проведай за меня Пэрриша.

Внезапно Диклана озарило, что он направляется в то же место, где учится парень Ронана, однако он не планировал встречи с глазу на глаз. Параноик Диклан не собирался так долго задерживаться в том районе.

– У тебя же МЕГАТЕЛЕФОН. Позвони ему.

– Угу, – ответил Ронан.

– И что это значит? Вы поссорились?

– Нет, – оскорбился Ронан. – Мне действительно пора. Следи в оба, не проморгай… эээ, бугимена, полагаю. Мэтью, ешь овощи, как велит Большой Ди.

– Придурки, – пробормотал Мэтью.

– Придурки – не овощи, – ответил Ронан. – Они млекопитающие.

– Ты так и не рассказал мне о Брайде, – сказал Диклан.

– Ха! – ответил Ронан.

Звонок оборвался. Их окружало лишь мерное гудение транспортного потока на загруженном шоссе штата Коннектикут.

Диклан попытался дать оценку своим чувствам. Понять, осталось ли привычное тревожное ощущение, постоянно возникающее при общении с Ронаном, на своем прежнем уровне или вышло за грань. Конечно, давно пора позволить брату повзрослеть и самому принимать решения. Диклан не нуждался в объяснениях по поводу отношений с Адамом, да и, в любом случае, что такой, как Диклан, знал об отношениях? Ронану не требовалась отцовская рука. Ему нужно было продолжить взрослеть.

Он так считал.

Наверное.

Было сложнее, чем прежде, разобраться, действительно ли это правильно или просто Диклан твердит себе это, не желая отказываться от своего приключения в Бостоне.

– Похоже, он счастлив, – заметил Мэтью.

– Ага, – солгал Диклан.

– Интересно, он сможет посетить с нами мессу на следующей неделе? Мы будем ходить в церковь, пока в Бостоне? Кстати, я все еще должен принимать Причастие, теперь, когда знаю, что я не настоящий?

Диклан со вздохом наклонился и пристегнул ремень безопасности брата.

– Я снова слышал стук, – без особого энтузиазма произнес Мэтью. – Из багажника.

– Наверное, подшипник вышел из строя – с подержанными «Ягуарами» такое часто случается, – ответил Диклан. Этой отговорке он научился у отца еще до того, как стал достаточно взрослым, чтобы понять, что обычно подшипники не ломаются так часто, как у Линчей. Машина даже не была «Ягуаром», Мэтью все равно не заметил. Диклан понятия не имел, зачем солгал; ложь представлялась пузырчатой пленкой, под которой в целости и сохранности скрывалась правда, тщательно оберегаемая для его личной коллекции.

– Ох, разумеется, – сказал Мэтью. – Подшипники.

С определенной точки зрения отношения Диклана с преступным миром были самыми долгими и стабильными за всю его жизнь.

А вот отношения с семьей складывались гораздо сложнее.

– Все любят живительные магниты, – заявила Джо Фишер.

– Я бы не сказала, что в восторге.

– Они нравятся всем, – настаивала Фишер. – Всем и каждому. Всегда.

Джордан в компании Джо Фишер находилась глубоко под землей, в винном погребе особняка на Честнат-Хилл, в каких-то паре миль от Бостона. Ей потребовалось всего несколько бессонных часов, чтобы свыкнуться с мыслью о существовании живительных магнитов и решить выяснить о них абсолютно все.

Потому что она обязана обладать одним из них.

Это реальный шанс на будущее.

Джордан не хотела звонить приспешнице Барбары и подтверждать, что заинтересована, но это, пожалуй, был самый эффективный путь. Казалось очевидным, что Боудикка не может единолично владеть всеми живительными магнитами в мире, поэтому требовалось узнать о них как можно больше, прежде чем отправляться на поиски. К тому же Джордан пришлись не по душе условия рандеву – встречу назначили на их территории, в настоящем подземном бункере, без шуток. Все попытки договориться о более приемлемом месте оказались бесполезными.

«Дело не в тебе, – объяснила Боудикка, – А в нас». Что ж, ладно. Судя по всему, если хранить живительные магниты чуть ближе к поверхности земли, они начнут воздействовать на всех зависимых города.

Джордан задалась вопросом, сколько грез продолжало существовать в реальном мире.

– Сколько их всего? – спросила она. В погребе пахло старостью, но в приятном смысле. Не плесенью, а скорее брожением. Кроме сотен бутылок, покоящихся горлышками наружу по обеим стенам, в конце зала также стояло несколько дубовых бочек. – Я имею в виду всего на планете?

Живительные магниты заполняли элегантную витрину дальше по проходу. Картины на задрапированных тканью мольбертах, разложенные на бархате старинные украшения и скульптуры, достигающие вершин резных колонн и дающие точное представление о размере помещения. Со вкусом подобранное освещение подчеркивало индивидуальность каждого экземпляра. Человеку несведущему было легко принять все это за эксцентричную распродажу произведений искусства для взыскательной публики.

Однако сами части экспозиции вскоре разрушали это впечатление.

Джордан ощущала совокупность их силы, направленную на нее.

Тело переполняли бодрость и энергия, вызывая желание действовать. Словно под воздействием кофеина.

Или наркотика.

Нет, ближе к реальности.

– Всего в мире? – переспросила Фишер. Судя по интонации, вопрос показался ей глупым. Как будто покупательница разглядывала щенка, выставленного на продажу, и спрашивала, сколько в принципе на свете щенков. Мысленно Джордан давно отнесла Фишер к тому типу амбициозных девиц, которым приходится прикладывать массу усилий, чтобы выглядеть учтиво; очевидно, она умела быть любезной, но, разумеется, не могла вести себя иначе, если желала двигаться вверх по карьерной лестнице.

– К сожалению, сейчас я не располагаю данной информацией. Это нетипичный вопрос. – Фишер умело намекнула, что подобный вопрос ставит под сомнение благонадежность покупателя.

Джордан пропустила суждение мимо ушей.

– Эта коллекция. Когда она была собрана?

– Несколько недель назад, в Лондоне. Она уже побывала в Бирмингеме и Дублине. А после отправится в Нью-Йорк, и затем в Вашингтон и Атланту, если к тому времени не окажется полностью распроданной. Кстати, патроны в этих пистолетах настоящие.

– Что? – удивилась Джордан, а затем взглянула на вооруженных охранников у двери. – Ох. Наверное, крайне волнительный опыт.