— Это не займет много времени, — пообещала Сирена и направилась к широкой изогнутой лестнице.

Девушка поднялась на первую лестничную площадку, окинула взглядом коридор слева. Здесь находились спальни ее родителей и братьев, третья дверь слева вела в детскую комнату Сирены. В этом крыле было множество закоулков и темных углов. Сирена вспомнила, как однажды ее брат Кейн спрятался за огромной вазой, а затем неожиданно выскочил у нее перед носом, напугав до смерти. Полчаса Сирена гонялась за ним, пока ее злость не уступила место детской радости от игры. В конце концов он дал ей себя поймать на восточной лужайке, повалил на траву, и они долго возились и боролись, пока она не ослабела от смеха. «Сколько лет мне тогда было? — подумала Сирена. — Восемь, девять? А Кейну одиннадцать или двенадцать». Внезапно Сирену пронзила острая, почти физическая боль тоски по брату.

А Алан всегда защищал ее, набрасывался на обидчика с кулаками. Возможно, потому, что он был на шесть лет ее старше, они никогда не дрались с ним, как частенько случалось с Кейном. В детстве Алан отличался невероятной честностью, а Кейн говорил правду лишь тогда, когда ему было удобно. Он не лгал. Просто виртуозно обходил правду стороной. И все же Алан тоже умел по-своему обернуть обстоятельства себе на пользу. Она решила, что это характерная черта всех Мак-Грегоров. Сирена бросила взгляд на узкую лесенку, ведущую в комнату наверху башни, и поклялась: Мак-Грегор, сидящий сейчас там, пожалеет о своей задумке.

Откинувшись на спинку кресла, Даниэль слушал четкий, нудный голос по телефону. «Ох уж эти банкиры, — злобно произносил он про себя. — Сущее наказание иметь с ними дело. Даже владея контрольным пакетом акций в банке, нельзя избавиться от их вмешательства в мою жизнь».

— Дайте им тридцатидневную отсрочку по кредиту. Да, я в курсе, какая это сумма, вы только что мне ее назвали. — Болван, добавил он про себя и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. И почему эти банкиры не видят очевидных вещей? — Тридцать дней. Со стандартной штрафной процентной ставкой. — Он услышал громкий стук в дверь и уже собрался зарычать на незваного гостя, как вдруг дверь распахнулась. Раздражение Даниэля немедленно сменилось радостью. — Делайте, как я сказал! — завопил он и с размаху швырнул трубку на рычаг. — Рена!

Но не успел он выбраться из своего огромного кресла, как она бросилась к нему навстречу. Ударив ладонями по столу, она наклонилась над ним:

— Ты, старый негодяй!

Снова откинувшись на спинку кресла, Даниэль откашлялся и понял: дело дрянь.

— Ты тоже неплохо выглядишь.

— Как… ты… посмел… — Она медленно и ровно произносила слова, и это не сулило ничего хорошего. — Как ты посмел вертеть мной, словно куском говядины, перед носом Джастина Блэйда?

— Говядины? — Даниэль недоверчиво уставился на нее. «Прелестная девочка, — с гордостью подумал он. — Настоящая Мак-Грегор». — Не понимаю, о чем ты. Итак, ты познакомилась с Джастином Блэйдом. Он отличный парень.

Она предостерегающе заворчала, а затем отчетливо заговорила:

— Ты меня использовал. Сидел в этой башне, как чокнутый король, у которого есть нелюбимая дочь, и придумывал план по избавлению от нее. Почему ты просто сразу не заключил сделку, не отдал меня ему? — громко спросила Сирена и с силой хлопнула рукой по столу. — Я никак не ожидала такого от тебя. Итак, Даниэль Дункан Мак-Грегор продает свою единственную дочь Джастину Блэйду за ящик шотландского виски двенадцатилетней выдержки. А ты не внес в ваш договор пункт о том, сколько детей я рожу, чтобы продолжить род? Странно, что ты не предложил за меня приданое!

— А теперь послушай меня, малышка…

— Не надо называть меня малышкой. — Она обежала вокруг стола и развернула его кресло лицом к себе. — Это подло! Меня никогда еще так не унижали!

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Я просто убедил друга отправиться в приятное путешествие.

— Только не пытайся меня надуть. — Она ткнула изящным пальцем в его широкую грудь. — Ты отправил его на мой корабль, надеялся, что мы постоянно будем сталкиваться и твое вложение в конечном счете окупится.

— Ты могла вообще ни разу с ним не встретиться! — загремел он в ответ. — Это огромная лодка.

— Корабль! — завопила она. — Огромный корабль, на нем есть маленькое казино. Ты прекрасно знал, каковы шансы нашего знакомства.

— Ну, и что в этом плохого? — снова заорал он во весь голос. — Ты познакомилась с моим юным другом. Ты знакома с сотнями моих друзей.

В ответ Сирена развернулась и подскочила к огромному книжному шкафу перед восточной стеной, рывком выхватила пухлый том под названием «Конституционный Конвент». Она молниеносно открыла книгу, где вместо страниц оказался тайник с шестью сигарами. Не сводя глаз с отца, вытащила их и разломала на мелкие-мелкие кусочки.

— Рена! — в тихом ужасе произнес он.

— Это почти столь же действенно, как отравить тебя, — сообщила она, стряхивая табак с пальцев.

Прижав руку к сердцу, Даниэль встал. Его широкое лицо помрачнело.

— Когда дочь предает отца, это всегда невыносимо.

— Предает! И у тебя еще хватает смелости говорить мне о предательстве? — завопила Сирена, снова бросилась к нему, гневно уперла руки в бока. — Не знаю, что чувствует Джастин, но одно тебе скажу: меня оскорбил твой план.

Он ощетинился, но в этот момент вдруг обратил внимание — она назвала Джастина Блэйда просто по имени. Возможно, все не так уж и плохо.

— Вот какова благодарность за то, что я желаю дочери счастья. Нет ничего острее, чем язык неблагодарного ребенка.

— Полагаю, нож мясника гораздо острее.

— Ты говорила про яд, — напомнил ей отец.

— Я уступчива. — И она медленно улыбнулась. — Чтобы ты не думал, что твои деньги потрачены впустую, я расскажу тебе о моем решении насчет Джастина.

— Что ж, конечно, жаль сигар… — Даниэль вернулся к столу в надежде, что, выпустив пар, Сирена будет вести себя благоразумно. Он сложил в замок руки на животе и приготовился быть великодушным и снисходительным. — Он хороший парень, умный, честный, гордый.

— О да, я согласна с тобой, — нарочито сладким голосом произнесла Сирена. — И еще он невероятно привлекателен.

Даниэль довольно улыбнулся:

— Я знал, ты благоразумная девочка, Рена. С недавнего времени я часто думал о вас с Джастином как о паре.

— Тогда ты будешь рад, так вот, я решила стать его любовницей.

— Черта с два! — Даниэль пришел в ярость. — День, когда моя дочь надумает стать чьей-то содержанкой, станет первым днем, когда я всыплю ей хорошего ремня! Да, ремня, Сирена Мак-Грегор, и меня не интересует, взрослая ты женщина или нет.

— Ах, так теперь я все-таки стала взрослой женщиной, не так ли? — Пока он бушевал, Сирена мрачно наблюдала за ним. — Запомни: взрослая женщина сама решает, за кого ей выходить замуж, когда и стоит ли вообще ввязываться в эти дела. Взрослой женщине ни к чему старания отца по устройству ее свиданий вслепую. Просто в следующий раз, когда захочешь сунуть нос куда не надо, подумай, как это может ударить по тебе.