— Ничего, — слишком быстро ответил Вэнс. — Я ничего не вижу.

— Какой полезный дар. — Танкуил решил, что достаточно с него молодого арбитра и что его ждет бот. — До встречи, арбитр Вэнс.

— Будь осторожен, арбитр Даркхарт. — Танкуил обернулся и увидел, что Вэнс смотрит словно сквозь него потухшими желтыми глазами. — Иногда враг может быть другом.

Парень возомнил, что они друзья? Танкуил предпочел бы, чтобы они были врагами. По крайней мере, он всегда знал, где нажил себе врагов. Вздохнув и покачав головой, Даркхарт пошел прочь, оставив Вэнса сидеть на ступеньках.

Морские путешествия никогда ему не нравились. Угнетало чувство опасности, когда ты отдаешь свою жизнь в чужие руки перед лицом необъятной, могущественной, мстительной и совершенно непредсказуемой твари, именуемой морем.

Он стоял посреди доков и глазел на бот, которому предстояло переправить его в Дикие Земли. Мерное покачивание вверх и вниз гипнотизировало. А ведь это всего лишь кусок дерева между ним и холодной, мокрой смертью.

— Ты мой пассажир?

Капитан оказался мужчиной в летах, с сединой в волосах, нехваткой зубов, косящим левым глазом и мерзкой красной сыпью, начинавшейся у левого уха и уходившей за воротник. Он носил простую рубашку и короткие штаны, едва закрывавшие колени. На вид он ничем не отличался от любого другого члена своего экипажа, если не считать тяжелого взгляда и командирского выражения лица.

— Да, это я. Арбитр…

— Мне этого хватит, — бесцеремонно прервал его капитан. — Кас, койка для арбитра готова?

— Так точно, капитан.

— Придется тебе спать с командой. Это не пассажирское судно, так что со спальными местами у нас напряженка. Единственная каюта — капитанская.

— Хорошая лодка, — с поклоном сказал Танкуил, вскидывая на плечи свои сумки.

Лошадь ему пришлось оставить в крепости. Жаль, но для животины в пути места нет — придется покупать новую, когда он доберется до Диких Земель. Если доберется.

— Это корабль, а не лодка! — вспылил капитан.

Забавно было найти кого-то, кто не боялся Танкуила только за то, что он арбитр. Освежающее чувство.

— Прошу прощения. Не думал, что есть большая разница.

Капитан посмотрел на Танкуила как на несмышленое дитя.

— Корабль больше, — отрезал он.

— Понятно.

— Инквизиция заплатила за тебя, но держись подальше от команды, арбитр. И никаких тут этих ваших штучек со сжиганиями. Вся власть на боте принадлежит капитану.

— Мне казалось, ты говорил, что это корабль, — ляпнул Танкуил и немедленно об этом пожалел. — Я понимаю, капитан. Я воздержусь от сжигания кого бы то ни было во время путешествия.

Капитан рявкнул поднимать трап.

— Кас, проводи арбитра. Не хочу, чтобы он путался под ногами, когда мы отшвартуемся.

— Есть, капитан! — крикнул мелкий паренек и махнул Танкуилу, а сам рванул с места.

Кас был невысоким, но у него уже четко обозначились мускулы. Носил он только штаны, обнажив загорелый торс. У него были короткие волосы, темные и засаленные, а еще от него пахло морем, впрочем, как и от всего корабля, экипажа и, как ни странно, самого моря. Ничего хорошего от этого путешествия ждать, похоже, не приходилось.

Парень вприпрыжку повел арбитра в глубь корабля, шлепая босыми ногами по дереву, и остановился у койки.

— Вот.

Койка оказалась немногим лучше простой доски, окруженной такими же досками, к тому же короткой — точно по росту Танкуила. Никакого матраца, никакой простыни и никакой подушки. Для Танкуила — в самый раз. Ему доводилось спать в условиях хуже, намного хуже, и потому он радовался хотя бы просто плоской поверхности, на которой можно лежать. Он еще не решил для себя, что в путешествии будет невыносимее: провести три недели в постоянном страхе неизвестности и неизбежной смерти или же воздержаться на это время от воровства. Если вдруг начнут пропадать вещи, все пальцы укажут на него.

Так что Танкуил просто сел на свою койку и стал ждать. Он чувствовал мягкое покачивание корабля под ним, время от времени слышал скрип досок и живо представлял себе холодную воду, которая плескалась совсем близко. Хорошо хоть его не донимала морская болезнь. Некоторые не могут вынести постоянного движения на воде — они зеленеют и проводят всю дорогу, опустошая желудки за борт. Танкуил не знал, относится он к таким людям или нет, и не рисковал проверять. Вместо этого он носил на шее оберег от тошноты.

Бот пришел в движение. Странное ощущение: знать, что ты перемещаешься, но не видеть никаких доказательств этого. Быть может, это и вызывало морскую болезнь? Танкуил откинулся на койку, вытащил небольшую стопку бумажных полосок, маленькую баночку чернил и стал рисовать символы. Всегда лучше иметь под рукой полный набор, ведь никогда не знаешь, что тебе потребуется и когда.

— Что ты делаешь?

Танкуил поднял глаза и увидел Каса, с интересом глядящего на него. Вполне возможно, что паренек никогда до этого не видел бумаги.

— Создаю руны.

— А. Капитан сказал, что теперь ты можешь подняться на палубу, если хочешь. А что такое руны?

— Это… форма силы. Я рисую руны на бумаге или дереве, а когда разрушаю руну, сила высвобождается, — объяснил Танкуил; поверхностно, но должно хватить.

— Не понимаю, — сказал Кас с глупым выражением детского лица.

Танкуил ухмыльнулся, быстро глянул по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, взял один из уже разрисованных кусочков, а затем вынул кинжал из сапога. Приложив оружие к бумаге, он легким движением рассек ее, и два кусочка неспешно осели на пол. Лезвие вспыхнуло ярким оранжевым пламенем, и Танкуил не без удовольствия увидел, как у парня отпадает челюсть и глаза превращаются в блюдца. Через несколько секунд пламя, больше ничем не поддерживаемое, угасло.

— Не надо нам огня на корабле, — пролепетал Кас, не сводя глаз с кинжала, пока Танкуил вытирал его о собственный плащ и прятал обратно в сапог.

— Раз так, никому об этом не говори, а я больше не буду так делать.

Кас кивнул. Танкуил встал на ноги, потянулся и двинулся к двери, оставив парня изумленно таращиться на две половинки бумажки на деревянном полу.

Снаружи на Танкуила налетел порывистый соленый бриз. После постоянного солнца и жары свежесть была очень кстати. Корабль то мягко приподнимался, то оседал на волнах. Матросы бегали по палубе: одни возились с такелажем, другие занимались чем-то иным — у каждого была своя работа, и все трудились как единое целое. Это, может, и ободряло, только вот не отводило от них тени смерти, которая только и ждала, когда у воды под их ногами взыграет жестокий норов.

Танкуил прислонился к ограде у борта… или носа… или кормы… Вообще, он понятия не имел, что есть что, и поэтому предпочел назвать это просто бортом слева. Вдалеке еще виднелся Сарт — крошечная белая капля на побережье, с каждой секундой все уменьшающаяся.