Первый раз в жизни Андрей долго переговаривался с женой через закрытую дверь. Подготовилась супруга основательно. Список провинностей зачитывала, как по шпаргалке:

– Зимой рассказывал, что поехал на курсы повышения квалификации в Вильнюс. Было, Андрюша?

– Было, Светочка.

– А на самом деле устроил пьяный дебош в Тарту. Подрался с профессором университета. Далее. Вранье по поводу репетиторши английского языка. Репетиторша оказалась бл. дью из Пурвциемса 1. Было?

– Светочка, дома ребенок, а ты нецензурно выражаешься. Но та женщина действительно преподает английский язык. И она не из гулящих.

– Что?! Этот ребенок из твоих уст слышал то, чему ни одна хулиганская подворотня не научит. Английский эта женщина и сейчас преподает. Таким вагинозависимым, как ты, преподает. Продолжаем, Андрюша. Пьяный звонок на работу моей маме, когда она в Крыму отдыхала. Что ты сказал ее сослуживцам?

– Светланчик, но это же было так давно. Кто старое помянет, как говорится… Соседи слышат, милушка моя.

– Заткнись! Пусть слышат. Ты сказал, что Вера Игоревна по неосторожности заплыла за буйки, ее покусал бешеный морской котик и сразил инсульт. Моя мама, которая в жизни не умела плавать, заплыла за буйки?! Мою маму покусал бешеный морской котик?! Мою мамочку сразил инсульт?! Да чтобы твою маму покусало целое стадо тюленей, придурок недоделанный.

– Света, впусти. Впусти для настоящего серьезного разговора, который может спасти нашу семью и не сделать из нашего сокровища безотцовщину. Посмотри на сына Володи Разумова. Посмотри на несчастного Игорька! После развода мальчик замкнулся, начал ссаться в постель, показывает язык всем прохожим.

– Ты уже не мальчик, но разок тоже обоссался. И именно в постель. А по пьяни тебе язык показывать и не надо. Он у тебя сам изо рта вываливается.

– Света, соседи…

– Пусть слышат! Про будни известного журналиста и аферюги.

– А при чем тут аферюга?

– А при том, что не я официантам жидкости по увеличению половых органов продаю! Мне Зоя все рассказала. Рассказала, как вы продали какому-то бедолаге лекарства для роста пениса. Иди к прощелыге Хузину. Он тебе и жена, и дочь, и отец родной.

– Света. Умоляю, впусти… На жалость не давлю, но я простыл. И я трезв. И доченьку хочу обнять.

Дверь Светлана все же открыла. Три гвоздики и французские духи заставили ее остыть. Немного поворчав, накрыла на стол. Андрей долго мял вилкой тефтелю, рассматривая силуэты старой Риги на кружке голубого фарфора. Из открытого окна кухни доносились голоса детворы. Сосед Валя пытался чинить кряхтящий движок капризного «москвича». Дочка принесла кубики со зверюшками и, улыбаясь, начала раскладывать их на полу.

– Папа, смотри. Это лисичка?

– Лисичка, малыша. Рыжая, хитрая лисичка с пушистым хвостом.

– А это кто, папочка?

– Это кабан, доча. Грозный, клыкастый кабанище.

– Папа, а можно я буду зайка?

– Конечно можно. Ты у нас и есть зайка, – прожевывая мясо, согласился Андрей.

– А мама у нас кто?

– Мама у нас птичка, доча. Красивая… Умная… И очень терпеливая птичка…

– Папа! А ты у нас тогда кто?

– А папа у нас… Папа – бешеный морской котик. Котик, покусавший Веру Игоревну, – задумчиво произнес Андрей.

– Бабу Веру покусал морской котик?

– Да нет, доча. Это я так. Про себя…

Перед сном Андрей принял душ и долго втирал в виски вьетнамский бальзам «Звездочка». Дефицитной мазью с запахом ментола и камфоры пытались лечить все, от простуды до гонореи. Когда в любовницах у Ромы ходила заведующая аптечным складом института травмы, он таскал вьетнамское чудо упаковками.

Головная боль немного отпустила. Андрей обнял Свету, нежно поцеловал в шею.

– Ты правда ни с кем не был?

– Свет… Ну, выпили мы. Это да. Просто домой было стыдно в таком виде возвращаться. А у тебя один вопрос. Были, не были…

– Да я боюсь, что ты заразу в дом притащишь.

– Не притащу я ничего. И кроме тебя, никого не хочу…

– Давай подождем, пока маленькая заснет.

Андрею не терпелось «отмолить» грехи прошлой ночи. Страстные ласки отправили Свету в позу амазонки. Столь агрессивной и активной Андрей жену не помнил.

– Андрюша, у меня все горит внутри. Это какой-то пожар любви, милый!

– И у меня все полыхает, Светик! Просто небеса…

– И горит все сильней и сильней, Андрюша!

Через мгновение Света с криком неслась в ванную. По комнате, завернувшись в полотенце, на одной ноге прыгал Марьин. Заспанная Маришка, хныча, терла глаза и спрашивала, что случилось.

Очередь к стойке кафе Дома печати выстраивалась с самого утра и не иссякала до вечера. Рабочий день многие начинали с уютного зала на первом этаже. Для Андрея с Ромой это стало традицией. Хузин взял два кофе со сливками и булочки.

– Андрюха, а что это за мужик в уголке сидит?

– Полный такой? С подбородком как Потемкинская лестница?

– Да он не полный. Он на свиноматку перед опоросом похож. И подбородка там давно уже нет. Мерзкий тип.

– Новый главный редактор «Сельской жизни», Ром. Айгаром Калвитисом зовут.

– Все сходится.

– В смысле?

– И газета про сельское хозяйство, и похож на свинью, и фамилия Калвитис. Да и хрен с ним. Ты чего грустный такой? Духи с цветами не помогли?

– Духи помогли. Я лажанулся.

– Не смог?

– Рано мне еще в немощные. Бальзамом «Звездочка» виски натер, а руки вымыл плохо.

– Дальше можешь не рассказывать. У меня с Илзе случай был – один в один. Аттракцион «Скачки». Андрюша, у меня идея появилась неплохая.

– Рома, а может, хватит идей? В нашем с тобой случае безыдейность полезна для нервов.

– На этот раз она светлая. Мы можем сделать Гвидо хороший подарок.

– Насадку на орган? Или новый препарат? Хватит, Рома! Кстати, ты этому Юре с сигаретной кликухой звонил?

– Звонил я Данхилу. Он полгорода на ноги поднял. Нет такого препарата. Теперь слушай внимательно и не перебивай. Сдается мне, что Гвидо может побежать в ментовку. Перспективы и тебе и мне известны. Телогрейки, баланда, онанизм, годы после зоны – на стройках коммунизма. При благоприятном варианте, освободившись, можно устроиться грузчиком гастронома или мебельного. Но и плюсы в зоне тоже есть. Режим, отсутствие соблазнов, много времени для чтения и осмысления произошедшего. Но в этом случае я против плюсов.

– Мне кажется, что я об этом на самом старте авантюры говорил, – ухмыльнулся Марьин.