— Как малышка? — поинтересовалась Джози.

— Брыкается просто постоянно! — Я погладила себя по большому животу. — Футболистка, что ли, подрастает?!

Джози так задорно рассмеялась, что я присоединилась к ней и почувствовала себя уже совсем хорошо.

— Ну, а как у вас с Хью?

Джози подобрала ноги под себя и обхватила чашку обеими ладонями — в этих движениях не было ничего особенного, но тем не менее мне показалось, что она немного замешкалась с ответом на вопрос.

— Да в общем-то всё по-старому…

— Понятно. — На протяжении последних нескольких лет Джози и Хью начали испытывать определённые семейные проблемы. Поженившись семнадцать лет назад, они поначалу были просто воплощением счастливой пары, но со временем их отношения стали неуклонно ухудшаться.

Джози была немного старше меня. Она вышла замуж за Хью сразу после окончания университета, в честь чего в церкви была устроена красивая церемония. Хью не из Бишоптауна, но вить своё семейное гнёздышко они решили у нас в городке. Семья Хью уже много поколений подряд числилась среди богатеев, семья Джози тоже не бедствовала, имея хороший доход от раскрученной сети мебельных магазинов. Джози никак не удавалось зачать, и в их просторном особняке гуляло пустое эхо, чему способствовала и новая привычка Хью подолгу оставлять Джози одну, уезжая в Лондон на разные конференции и в другие командировки, связанные с его деятельностью в инвестиционной корпорации своего брата.

— Он не вылезает из этих своих командировок и звонит всё реже и реже. Вначале звонил дважды в день, потом один раз, а теперь я его слышу в лучшем случае раз в два-три дня. Не утруждается даже позвонить, что доехал до места.

— А ты ему звонишь?

— Раньше звонила, а теперь и сама особой потребности не ощущаю. Похоже, мне тоже стало наплевать.

— Джо…

— Я знаю. Это ужасно. — Она свернулась клубочком на своём мешке, крепко обхватив себя руками.

— Как же ты тут одна в этом доме, — вздохнула я, — и даже по телефону с Хью не общаешься. Нужно иногда брать трубку и звонить, Джо! Хотя бы мне звони, я буду приезжать, чтоб ты не сидела в одиночестве.

Она вяло махнула рукой, изображая непринуждённый отказ, но я точно знала, что на самом деле она изо всех сил старалась не заплакать.

— Мало того, что у тебя малыш на подходе, так ещё и всё это с Эйденом. Куда тебе ещё и мои проблемы…

— Не смей так говорить! Для меня важно, что с тобой происходит!

С Джози случилось что-то такое, о чём она не говорила. Даже со мной. Возможно, именно поэтому я сразу подумала о ней. Я могла бы отвезти Эйдена к Робу — в конце концов, он его отец. Наверно, мне просто не хотелось сейчас общаться с матерью Роба. Но как бы там ни было, постучалась я именно в дверь Джози, поскольку именно в ней, по моим ощущениям, было нечто очень родственное Эйдену и испытаниям, выпавшим на его долю. Джози ни разу по-настоящему не открылась мне, но я чувствовала, что под её натянутой улыбкой скрывается какая-то тёмная история. Я всегда об этом знала. За все годы нашей дружбы она не допустила ни намёка — во всяком случае, ничего конкретного, — но у меня было чёткое ощущение, что она способна понять чувства Эйдена глубже, чем кто-либо из моих знакомых.

Я пошла в туалет и вдруг обнаружила, что просто брожу по дому Барратов, вспоминая былые счастливые времена. Мы с Джози ходили в школу вместе, но она на несколько лет старше, и компании у нас были разные. А однажды Джози застала меня с Эйденом в местном кафе — ему было четыре года, он уронил на пол мороженое и расстроился, и пока я пыталась его урезонить, какая-то не слишком приятная старушка налетела на меня с требованиями «заткнуть своего отпрыска», тут-то Джози и пришла на помощь. Она поставила на место пожилую леди, быстро организовала Эйдену вторую порцию мороженого и плюхнулась на стул рядом со мной. С этого самого момента мы стали подругами. Она даже помогла мне устроиться на подработку в бухгалтерскую фирму на окраине Бишоптауна, в которой работала. Я не нуждалась в деньгах, но очень хотела иметь в жизни что-то помимо Эйдена, и эта работа дала мне новое ощущение цели. Я достигла высот на поприще материнства, но для полного удовлетворения жизнью отчаянно не хватало добиться чего-то в плане работы. Мне было необходимо освоиться и в этой сфере, чтобы отыскать свой собственный рецепт счастья. Быть матерью — это прекрасно, но работа приносила совсем иное ощущение наполненности.

Джози и Хью всегда встречали нас в своём доме с распростёртыми объятиями. Когда я вспоминаю теперь то время, мне кажется, что они испытывали тогда чувство отчаяния. Они тогда уже около года пытались завести ребёнка, и ничего не получалось. Их дом вдруг стал раздражать своей пустотой, и им хотелось наполнить его гостями. Я всегда считала, что Эйден был как напоминанием, так и отдушиной, поводом отвлечься от тягостных мыслей. Я брела по коридорам, вспоминая, как мы с Робом и Эйденом с трудом разместились в одной из свободных комнат: их было много, и мы могли не тесниться, но решили спать все вместе в одной кровати.

После исчезновения Эйдена Джози с Хью очень помогли мне: и еду привозили, и плечо подставляли, на котором можно было поплакать, а Хью даже нанял за свой счёт специальных людей, которые повторно облазили всю реку после того, как поисково-спасательная группа прекратила работу. Они были моими лучшими друзьями, единственными настоящими друзьями.

Я остановилась и уставилась на Уэтерингтон-Хаус — тот самый особняк, который стоял на вершине холма, возвышающегося над Дремучей Долиной. Городок Бишоптаун уютно устроился в долине меж трёх холмов, доходя непосредственно до подножия двух из них: того, на котором стоял дом Джози и Хью Барратов, и холма покрупнее, на котором и располагалось величественное поместье герцога Хардвикского. Пространство долины между домом Барратов и Уэтерингтон-Хаусом было частично оккупировано отростками дремучедолинского леса. Я глядела на этот пейзаж, и в груди заныла тупая боль. Кто знает, держали ли Эйдена прямо в лесу или он продирался сквозь чащу, убегая откуда-то из совсем другого места? Никто ведь не знал, как долго ему пришлось идти. Никто не знал, откуда он пришёл.

У меня запиликал телефон. Проведя пальцем по экрану, я увидела знакомый номер.

— Привет, как дела?

— Эти уроды меня сфоткали!

— Какие уроды, Роб?

— Грёбаные журналюги, кто ж ещё, мать их!

— Так, спокойно! Я у Джози. Дуй сюда, я тут прячусь от журналистов. Они у моего дома целый лагерь разбили.

— Ладно, еду.

Не прошло и десяти минут, как в дверях появился всклокоченный и раскрасневшийся Роб, от него валил пар. Он запустил пятерню во влажные волосы и поспешно проскользнул мимо меня в дом.

— Вот ведь, блин, скотина! Он ткнул мне эту штуковину прямо в морду, я чуть с катушек не слетел!

Джози уперлась лбом в дверь кухни: