Железо копья уперлось в бок.

– Руки,– буркнул стражник.

Короткая цепь – на запястья, длинная и тяжелая – на ноги.

– На выход! – Наконечник копья легонько подтолкнул в спину.

– Придурок, в руки возьми, грохнешься! – Второй стражник поднял цепь ножных кандалов.– На!

Лестница в сорок шесть (Рудж считал) ступенек. Комната без окон, очаг. Тело обрадовалось теплу после сырого подземелья. Но через мгновение кормчего пробрал озноб. Он понял, где оказался.

В отличие от Данила, Рудж не умел побеждать боль. Но постарался не выказать страха. Однако и стражникам, и палачам было явно наплевать, боится он или нет. Стражники лениво переговаривались, два палача деловито копались в каком-то деревянном механизме. Накидывали ремень на колесо, проворачивали, ремень соскакивал, палачи ругались, и все начиналось с начала. Руджу на миг стало интересно, он даже прикинул, в чем дело, но сообразил: хитрое устройство предназначено отнюдь не для того, чтобы поднимать якорь.

В комнате стояла пара табуретов, и Рудж, решив быть наглым, уселся на один из них. Стражники никак не отреагировали.

В углу комнаты находились два предмета, казалось, происходившие из другого мира: высокое кресло, покрытое ковром, и черный полированный стол с гнутыми ножками. На столе – керамическая чашка и кувшин. Рудж облизнул губы. Как хочется пить!

– Встать! – раздался за спиной Руджа негромкий голос.

Стражники рванулись к кормчему, но тот уже поднялся, обернулся к вошедшему. Не узнал. Рудж видел Дорманожа лишь мельком.

– Мы не…– начал, оправдываясь, стражник, но монах махнул рукой. Он прошествовал к креслу, уселся, долго разглядывал пленника.

Кормчий тоже изучал хуридита, прикидывая, чего от него ждать. Решил: ничего хорошего. Если бы не коричневый плащ и бледная кожа, монах вполне сошел бы за чистокровного аркина. Тонкие губы, прямой тонкий нос, темные вьющиеся волосы, порядком поредевшие. Сросшиеся брови и глубоко запавшие глаза придавали Дорманожу зловещий вид. Жилистый, мускулистый, он ничуть не походил на обрюзгших туповатых монахов, каких встречал Рудж прежде. Кроме одного. Отца-Наставника Воркарского Братства, того самого, которой встречал «Баловня» в порту.

– Назовись,– холодно приказал монах.

Скрывать собственное имя показалось кормчему бессмысленным.

– Рудж, кормчий из Аттура.

Холодный взгляд монаха переместился на одного из стражников.

– Налей ему воды.

Стражник торопливо исполнил приказание.

Напившись, Рудж почувствовал себя лучше.

– Благодарю,– сказал он.

И охнул от удара в спину.

– Говорю здесь я,– процедил монах.– А ты отвечаешь. Как ты оказался в Хуриде? Ты шпион?

Рудж покачал головой.

– Я моряк. Но наш корабль был сожжен в Воркарском порту.

– Сожжен? Кто его сжег?

– Я не знаю.

– Почему ты не обратился к властям? Может, это ты его поджег?

Кормчий промолчал.

Но Дорманож не настаивал на последнем предположении.

– Так почему ты не обратился в Святое Братство? Разве тебя не предупреждали, что иностранцам запрещено осквернять своим присутствием священную землю Хуриды?

– Я не знал об этом. И я… испугался.

Руджу показалось – это хороший ответ.

Хуридит молчал, только сверлил его взглядом.

– Если я нарушил какие-то законы, то готов возместить…– пробормотал Рудж.

– А твой дружок, он тоже испугался? – язвительно поинтересовался Дорманож.– И святых братьев вы убивали тоже от страха?

Кормчему нечего было ответить.

– Ты преступник,– почти добродушно произнес монах.– И заслуживаешь самого сурового наказания. Смерть твоя будет долгой и мучительной. Однако… поскольку ты – всего лишь безбожник из Империи, я мог бы проявить снисходительность. Но ты должен раскаяться в грехах, поведать мне обо всем совершенном вами и помочь поймать твоего приятеля, который и является главным преступником. Ты ведь всего лишь выполнял его приказы, верно?

Рудж не сумел скрыть радости: Данилу удалось уйти!

– Вижу, ты ликуешь, имперец? – тем же мягким тоном произнес Дорманож.– Думаешь, твоему дружку, светлорожденному Данилу Русу…– Монах помедлил, наслаждаясь произведенным эффектом,– удастся избежать воздаяния?

Руджа поразило то, что монаху известно имя Данила. Но имя – всего только имя, а не тот, кто его носит.

Собрав все свое мужество, кормчий улыбнулся и произнес:

– Ты никогда не поймаешь его, монах! Ты…

Дорманож вскинул руку, остановив замахнувшегося стражника.

– …еще не знаешь, с кем решил тягаться! Благородный Данил способен перебить всех монахов в этом паршивом городишке! Можешь разрезать меня на части – все равно не узнаешь, где он скрывается!

Рудж перевел дух.

И обнаружил, что хуридит смотрит на него без всякого гнева, скорее, с любопытством.

– Твой приятель хорош,– согласился монах.– А ты? Пожалуй, мне придется испытать твою крепость.

– Попробуй! – спокойно сказал кормчий.

Пленник больше не боялся. И Дорманож это угадал. Минутой раньше Брат-Хранитель собирался скомандовать палачам, но теперь с этим следовало повременить. Как учит святой Гуфум: «Прежде, чем предать тело неверного пытке, надломи его дух – и ускоришь раскаяние».

Беда в том, что нахальный мореход, скорее всего, понятия не имеет, где прячется его приятель. Од-нако…

– Девка, с которой вы связались, дочь предателя Гривуша, она колдунья, верно?

– Не верно!

«А ведь для него это новость!» – подумал Дорманож.

И вдруг понял, что нащупал ту самую слабину.

– Мы будем ее судить. И определим меру вины.

– Вы ошибаетесь! – с горячностью воскликнул кормчий. И осекся. Проклятый монах поймал его!

– Мы будем ее судить,– усмехнулся Дорманож.– И если сочтем ее виновной – значит, она виновна.

– А доказательства?

Дорманож усмехнулся. Даже один из стражников не удержался. Хихикнул.

– Если суд Святого Братства почитает ее виновной, это и есть доказательство, ибо нас направляет Величайший,– насмешливо пояснил Дорманож.– Ты что-то говорил о возмещении?

– Да! – обрадовался Рудж.– Я готов заплатить за ее жизнь. Дорого.

– Больше, чем за себя?

– Больше! – твердо ответил кормчий.

– Твои слова приняты к сведению,– кивнул Дорманож.

Играя с имперцем, он получал истинное наслаждение.