– Давай, только быстро и здесь!

– Тогда лучше убей.

– Ишь размечталась, давай живо!

– Ты не понимаешь, это позор!

– Слышь, девица-красавица, неужели ты думаешь, что я, наивный, сам тебя в кусты отпущу, а потом по лесу до утра ловить буду?

– Не убегу я, слово амазонки.

– Для меня оно пустой звук. Как понимаешь, имел лишь негативный опыт общения с вами. Смотри на это проще: я не мужчина, я солдат, а ты не женщина, а пленный. Если тебя это успокоит, то созерцание сей захватывающей дух сцены не доставит мне ни малейшего чувства эстетического наслаждения. А ну, давай живо!

Через пару минут ситуация была успешно разрешена, а пленница снова связана. Рот затыкать он все-таки не стал. Конечно же, существовала опасность, что Ильза закричит, призывая на помощь, если ее соратницы окажутся поблизости, или, что еще хуже, на его и так больную голову вновь польется поток ругательств, адресованных и лично ему, и всей мужской части человечества, но, слава богу, ни того, ни другого не случилось.

Отойдя к костру, Дарк решил заняться тем, что уже давно стоило сделать – сменить повязку. Пропитанные кровью и потом бинты удалялись с трудом. Порой приходилось обрывать их или, предварительно смочив теплой водой, осторожно соскребать острием кинжала. Наконец-то титанический труд по санации поверхности головы был завершен, и рана предстала в своей обнаженной красе. К счастью, он ощущал ее только на ощупь, в то время как Ильзе, сидевшей как раз напротив, повезло меньше. Не имея моральных сил смотреть на уродливый, покрытый запекшейся кровью и остатками мази рубец, девушка отвернулась и сидела, искривив шею набок, до тех пор, пока перевязка не была окончена.

– И чем это? – спросила она нерешительно.

– Секирой. Добили, когда упал вместе с лошадью и пытался из-под нее выползти. Потом не помню, но, может быть, еще чем добрые гномы попотчевали.

– Выглядит паршиво, как только выжил?

– Да для меня это раз плюнуть, я же колдун! А еще я «больной ублюдок», – со злостью процитировал он слова Ильзы на Совете, – расчленяющий трупы детей и обожающий бросать отрубленные конечности в костер. Неужели забыла?

– Помню и от слов своих не отрекаюсь. Что сказала, то сказала. А на что еще подумать можно было? Поставь себя на наше место и попробуй разберись, что к чему!

– На твоем месте я вряд ли когда-нибудь буду, а вот тебе на мое встать, к сожалению, придется. Не думаю я, что ребята Рональда менее искусны в вопросах дознания, чем ваши «сестренки». Кстати, коль доведется вернуться к своим, в чем искренне сомневаюсь, то передай Лее от меня всего три слова: «Мне было приятно…» Она поймет.

– Тогда поделись опытом, как от конвоя сбег. Мне как раз сейчас пригодится.

– А я и не сбегал, неужели до сих пор не поняла?

– Так ты что, всех пятерых?!

– Нет, одну только Рею… с остальными мне помогли, но кто, не знаю.

Неизвестно почему, но Дарк стал подробно рассказывать, что с ним произошло после того, как конвой, ведший его для передачи охотникам, покинул ворота лагеря. Ильза слушала его молча, не перебивая и не пытаясь хоть как-то оправдать действия своих подруг. Он был ей благодарен за это молчание, за то, что она вообще была здесь. Порою наступают минуты слабости, когда человек больше не может нести тяжкую ношу событий, и ему нужен кто-то, кто облегчит ее хотя бы тем, что будет молча сидеть у костра и слушать…

– Эй, – прервала рассказ Ильза уже почти в самом конце, – а может, плюнешь на них?! Пойдем со мной к Аль-Шар, выполним задание и обратно, в лагерь. Я объясню все Агнете, а она Богорту… Ты ведь совсем другой, чем эти… Нельзя тебе с ними, пропадешь!

– Сам виноват, идиот, разболтался. А ты полагаешь, что если меня на откровение вызвала, а теперь улыбки строишь, так я уже готов попутчикам своим глотки во сне перерезать да с тобой пойти?! Можешь свои женские чары на других испытывать. Хитра ты, вправду… – уже почти кричал Дарк, полный обиды, прежде всего на самого себя, расслабившегося перед человеком, готовым хладнокровно и безжалостно использовать его ради достижения своих интересов. – Сначала хочешь шкуру свою спасти, задание выполнить, а по дороге в лагерь ваш меня и пришить?! Хотя нет, до этого тебе и опускаться-то не надо. Все проще, гораздо проще – ты меня своим сдашь. Нате, девоньки, смотрите и учитесь уму-разуму, как мужиками тупыми пользоваться надо и их грубыми руками горячие угли таскать!

– Эх, и дурак ты, однако, – спокойно ответила Ильза, отворачиваясь от него, – делай, что хочешь, слова больше не скажу.

И действительно, до самого утра они просидели молча, иногда тайком косясь друг на друга.

* * *

На этот раз группа шла быстро, точнее, они бежали по лесу, торопясь попасть в район нахождения конечной цели путешествия еще до захода солнца. Суматоха началась часа два назад, когда с трудом отошедшему от похмелья Профессору все-таки удалось узнать местность и вспомнить дорогу к заброшенному храму, который как-то раз был удостоен чести принять визит «ученого мужа». Потеряв слишком много ценного времени на бесцельные скитания по лесной чащобе, теперь приходилось торопиться.

Солдаты удачи бежали быстро, ловко лавируя между густыми кустарниками и умело перепрыгивая через стволы поваленных деревьев. Казалось, что возникающие на пути природные преграды не только не снижали темп их передвижения, но наоборот – ускоряли его. К сожалению, о Дарке того же сказать было нельзя. Бег утомил его и почти совсем задушил. С гораздо большим удовольствием он проскакал бы целых два дня в седле, чем пробежал бы еще несколько метров. Учитывая то, что раньше ему столько никогда бегать не приходилось, он держался неплохо и, возможно, даже не отстал бы от группы, если бы не Ильза, которую он до сих пор так и тащил за собой на привязи. Несколько раз девушка падала, и приходилось возвращаться, чтобы поднять ее или вытащить ободранное сучками тело из очередного оврага. Порою он проклинал амазонку, порой сочувствовал ей: не каждому выпадает в жизни счастье – бежать лесной марафон со связанными руками и кляпом во рту. Как бы там ни было, но вскоре их мучениям пришел конец. В очередной раз ставя девушку на ноги, Дарк услышал окрик знакомого голоса. Обернувшись, увидел Гаврия, спокойно бредущего им навстречу.

– Можешь не торопиться, мы нашли храм, шагов двести – двести пятьдесят отсюда. Профессор остался следить за входом. Пока все тихо.

– И что теперь? – стараясь не захлебываться воздухом, произнес изможденный бегом Дарк. – Что делать надо?

– А ничего, пошли. И вынь девице кляп изо рта, ужо можно. Сам бы достал, да боюсь, пальцы откусит. Уууу, злюка! – скорчил испуганную рожу Гаврий, находившийся явно в хорошем расположении духа. – На помощь-то звать она уже не будет, амазонок поблизости нет. Единственно, кто вопли услышать может, так это маркиз, коли он действительно там, но это ей ничего не даст, а на «угощения» нарвется.

Группа устроилась среди деревьев на пригорке, с которого отлично просматривалась местность перед храмом, конечно, если так можно было назвать полузасыпанный щебнем проход в пещеру, напоминающий скорее вход в давным-давно заброшенную угольную шахту. Единственное, что еще наводило на мысль о том, что когда-то пещера имела культовое значение, были две поваленные и полуразрушенные колонны, на верху которых некогда красовалась пара каменных идолов. Мелкие осколки и отдельные фрагменты, наверное, величественных в прошлом статуй были теперь хаотично разбросаны перед входом.