На красной скуле Линды медленно проступали следы пальцев.

– Прости, – сказала Долли. – Я не должна была этого делать.

Линда встала и отошла подальше, пока с ее губ не сорвалось что-нибудь дерзкое. Долли ничуть не волновало настроение Линды, и потому она продолжала так, будто ее краткое извинение решило все их взаимные проблемы.

– Вы ведь понимаете, что это значит? Нам тоже придется искать четвертого человека.

– Только не мужчину! – подала с кухни голос Ширли. – Если мы позовем парня, то половина Лондона будет знать, что мы задумали.

– Да, я бы тоже предпочла женщину. В записях Гарри я не нашла никого, кому могла бы полностью довериться, так что, возможно, нам придется все отложить, чтобы хватило времени на поиски подходящей кандидатуры.

– Господи! – нетерпеливо воскликнула Линда. – Если женщина – это все, что нам нужно, то я найду ее вам.

– Я сама ее найду, – отрезала Долли.

Она не допустит, чтобы кто-то другой принимал столь важное решение, как подбор нового члена их команды.

– Ладно, вы же босс, – хмыкнула Линда.

– И если тебя это не устраивает, ты знаешь, что делать! Возвращайся в постель к своему любовничку. Уверена, он всем для тебя хорош. А если и нет, то найдется другой, глазом не успеешь моргнуть.

Выходящая из кухни Ширли понятия не имела, о чем говорит Долли, и уточнять не собиралась. Линда с пылающим взором готова была уже броситься на Долли, но Ширли с чашками чая на подносе поспешно перегородила ей путь, и это заставило Линду отступить. Мольбу в глазах Ширли невозможно было игнорировать, поэтому Линда взяла чашку и опять отошла от Долли. Ширли села между ними.

– Вы сказали, что у нас «проблемы» – во множественном числе, – заговорила Ширли, отмахиваясь от сигаретного дыма Долли.

– Братья Фишеры всерьез взялись за нас и теперь не отстанут. Ко мне они уже приходили, изуродовали весь дом, а в следующий раз изуродуют мне лицо. Потом примутся за вас.

Одно дело – ссоры вдов между собой, но Фишеры – это неприятности совсем другого порядка. Эта новость все меняла. Линда при желании может уйти, если отношения в их группе станут невыносимыми, и Долли позволит ей это сделать. Тони Фишер, напротив, любого разорвет на клочки лишь за то, что он повернулся к нему спиной.

– Фишерам нужны тетради Гарри, и ответ «нет» их не устроит. Этот четвертый человек, кем бы он ни был, вряд ли сюда сунется. Я думаю, он давно смылся. – Долли видела, как в глазах Линды блеснула ненависть к трусу, который оставил ее Джо умирать медленной и мучительной смертью, и совершенно искренне пообещала: – Мы найдем его, Линда, и он свое получит, но пока лучше оставить все, как есть.

Линда отвела взгляд и направила его в бетонный пол, чтобы подруги не заметили слез в ее глазах.

– Мы с вами готовимся к ограблению, и я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас пострадал, – продолжала Долли. – Мы не высокие и сильные мужчины, мы женщины, но должны думать, как мужчины. Боксер Дэвис теперь работает на Фишеров. Я хорошо знаю этого громилу и готова биться об заклад, что сейчас он сообщает братьям свежие новости. И когда они услышат эти новости, то отстанут от нас раз и навсегда.

На лице Долли заиграла самодовольная усмешка. В ожидании, когда она заговорит снова, Ширли вдруг вспомнила их беседу в сауне, где впервые услышала про план совершить вооруженное ограбление. Что бы ни сказала Долли, надо готовиться к потрясению, подумала она. И была права.

– Я сказала Боксеру, что четвертым человеком – тем, кто сумел скрыться, – был Гарри. Боксер думает, что Гарри Роулинс жив, а когда он расскажет об этом Фишерам, те решат, что Гарри держит записи при себе. Это лучший способ защиты. Гарри был единственным человеком, который мог контролировать Фишеров благодаря тому, что было записано в тетрадях, поэтому нам нужно, чтобы Гарри был жив.

– Почему вы так уверены в том, что Боксер все им расскажет? – спросила Ширли.

– Расскажет. Он всегда был болтуном, особенно если выпьет. Я отдала ему кое-какую одежду Гарри и двести фунтов. Теперь тупица наверняка чувствует себя королем. – Долли допила чай и придвинула кружку к Ширли. – Я свяжусь с вами, как только что-нибудь решу с четвертым членом команды. – Затем она открыла сумку, вынула листок бумаги и протянула его Линде. – Это телефонный номер, по которому в случае крайней необходимости вы можете мне звонить. В телефонных справочниках его нет. Это линия в женском монастыре, где я помогаю. Оставьте для меня сообщение в любое время суток, мне его передадут. Заучите наизусть, а потом сожгите. – С этими словами Долли подхватила Вулфа и ушла.

Линда смотрела на цифры секунд десять, а затем отдала листок Ширли:

– У меня закончились спички, так что придется тебе его съесть.

Ширли тоже несколько раз повторила про себя номер и приготовилась сунуть бумагу в рот, но заметила, что Линда давится от смеха.

– Это шутка! Всего лишь шутка, Ширл.

У Ширли не было настроения шутить. Слишком трудный выдался день.

– Иногда я просто не выношу ее, – шепотом призналась Линда.

Ответ оказался не совсем таким, какой она ожидала:

– Думаю, она испытывает к тебе схожие чувства.

Линда возмущенно покосилась на подругу:

– Она не имеет права говорить с нами, будто мы дети неразумные. По-моему, ты купила очень хорошие костюмы.

– Нет, Линда! Они совершенно не годятся для дела, и ты сама это понимаешь. Долли правильно рассердилась.

– Все равно – почему она кричит на нас и даже лупасит меня? Она же не босс.

– Босс. – Ширли говорила тихо и серьезно. – Если все это взаправду… она среди нас главная.

К десяти часам Линда, что называется, нализалась вдрызг и сидела в будке размена в игровом зале в районе красных фонарей в Вест-Энде с пьяной ухмылкой на лице. Но сколько бы алкоголя в ней ни было, она никогда не ошибалась с разменом. Чарли стоял у входа и с тревогой поглядывал в сторону стеклянной будки, где Линда то и дело прикладывалась к бутылке водки. Он боялся, что придет шеф, увидит, что Линда пьяна и горланит песни, и тогда ее уволят, да и его заодно. Чарли вздохнул и усмехнулся: если не можешь победить врага, стань ему другом. Он выплеснул остатки кофе на улицу, подошел к будке и через стекло посмотрел на Линду. Она не сразу смогла сфокусировать взгляд, но когда сумела, то расплылась в широченной улыбке:

– Чарли, дружище! Как дела?

Чарли поднял свою пустую кружку и показал глазами на бутылку водки.

– Отвали, – прошептала Линда в окошко, через которое выдавала посетителям монетки. – А то все начнут просить. – И загоготала на весь зал. Потом уронила голову вперед, и из-под волос послышалось что-то вроде хрюканья.

Чарли скоро перестал понимать, смеется Линда или плачет. Он уже хотел поинтересоваться, все ли с ней в порядке, но она вдруг резко выпрямилась, зло прищурилась и проговорила сквозь зубы: