дети, застрянут здесь? — с беспокойством воскликнула Веар.

— Видимо, — ответил Наив и вдруг вскрикнул: — Вот он! Жесть, смотри! Вот он! Он идёт в коридор!

Он подбежал к телевизору и приложил палец к экрану. Жесть стоял чуть поодаль, позади интервьюируемого, и что-то горячо обсуждал с группой ребят примерно того же возраста. Они сильно жестикулировали. Наив заметил у всех один и тот же похожий жест: соединив кончик большого и указательного пальцев и оттопырив остальные, опускали руки вниз. Он принялся искать в сети расшифровку языка глухих. Задача оказалась непростой — можно найти жест по слову, но, как понять, что означает неизвестный жест? Пересмотреть часы уроков языка глухих? В тот момент Наив осознал, что у Слат есть не только недостатки. Ей было велено найти ответ по видео, и она нашла быстрее, чем можно было ожидать! У Наива отлегло от сердца — жест означал: «правда».

— Значит, жив, значит, всё правда! Значит, он идёт в коридор! Значит, это не массовка! Значит, надежда есть!

Он вернулся к Веар, смотрел ей в глаза и повторял: «Я же говорил! Я же говорил тебе, что всё будет хорошо!» Она смотрела на него и печально улыбалась.

XXV

I

Настроение Наива взлетело. Реальность коридора добавила веры, а с ней и крыльев за спиной. Утром он с удовольствием варил кофе и пританцовывал под музыку — давно с ним такого не бывало. «Выход есть, в прямом и переносном смысле — выход есть! Да, это небезопасно, не гарантированно, но оставаться жить под дулами автоматов нельзя. Здесь, в грёбаном МММ, мы и правда превращаемся в бесхребетных амёб. И какие тогда риски? Там могут превратить в таких же амёб “внушающим излучением”, что очень сомнительно. Трудовые рабы. Ужас-ужас! А здесь кто? Те же трудовые рабы! Ходи строем, работай за еду. В чём разница? Выбор без выбора! Так что коридор — наше всё», — уговаривал он себя.

Он принёс Веар кофе в кровать. Она уже проснулась и просто валялась, почитывая новости.

— Ваш кофе, моя королева! — сказал Наив, ставя поднос рядом и раболепно согнувшись.

Веар горделиво села, подложив подушку под спину, сделала «королевское лицо», насколько неумытая и растрёпанная спросонья женщина на него способна, и изрекла:

— Выбирать желаю! Чаю бы нашему величеству!

— Их величество изволили захотеть чаю! Их величество изволили капризничать! Обожаю их величество! В мире, где у людей остаётся так мало выбора, даже между чаем и кофе нужно выбирать очень тщательно. Достойный выбор, моя королева!

В тот день они много смеялись и шутили. Им удалось добыть пропуска на перемещение, так что обедать отправились к маме.

— И что это вы сияете как медные пятаки! Признавайтесь, что задумали? — потребовала мама после того, как все сложили смартфоны в холодильник.

— Мам, я видел друга, который собирался уходить в коридор, пошёл сдаваться в оплот и потом пропал. Он там, в очереди, показывал, что всё правда и что всё ОК. Значит, они выпускают «туда» всех желающих!

— Ты уверен?

— Вчера репортаж был по телевизору про коридор, и я его увидел. Это точно был он, так что не врут. Не массовка — реальные люди! — уверял Наив.

— Ты уверен, что он выйдет из этого коридора «туда»? — переспросила мама.

Словно ледяным душем обдали Наива её слова. Как же мама умела задавать вопросы! Всегда так: пара слов, и нутро наружу! Мама подождала, пока сын немного придёт в себя, налила большущую чашку ромашкового чая, всучила ему и продолжила:

— Много лиц в очереди в коридор показали?

— Не знаю, не считал.

— Так посчитай.

Мама включила телевизор. Оказалось, на одном из каналов транслируют очередь. Репортёры идут между людьми с камерой, кого-то спрашивают о причинах, кому-то предлагают передумать. Лица, лица, лица…

— Зачем они это делают? — удивился Наив.

— Это я тебе хочу задать этот вопрос, сынок. Попробуй сам на него ответить. У них якобы есть возможность снимать видео «там», за границей. Нам показывают идущих в рамки, кадры из военных лагерей и с предприятий, а очередь показывают здесь, на нашей территории? Что бы они должны были показывать, если бы хотели остановить сомневающихся от ухода по коридору?

— Как там их облучают, они становятся зомби и идут в рамку. Или как их там арестовывают, — сказала Веар.

— Точно. А они показывают реальных людей здесь, до перехода границы. Зачем, подумай?

Наив молчал. У него звенело в ушах и мысли путались в голове.

— Хорошо, я тебе помогу. Скажи, что ты почувствовал, когда увидел там своего приятеля? — добавила мама.

— Надежду. Острый приступ надежды и желание сейчас же бежать в оплот и сказать, что я хочу выйти по коридору, — сдавленным голосом сказал Наив.

— Правильно. Как и десятки миллионов других сомневающихся. Им тут не нужны сомневающиеся, понимаешь? Им тут нужны послушные.

— Так они и выпустят непослушных туда. Нас туда! Что с нами делать-то ещё, ведь нас и правда десятки миллионов! — немного воспрянул духом Наив.

— То есть ты предполагаешь, что они готовы выпустить десятки миллионов людей, которые знают, что здесь происходит, не доверяют этой власти, злы на неё и оставляют здесь своих близких? Для чего? Чтобы их здесь не было — понятно. Но точно не для того, чтобы они оказались там!

— Мама! Ты ужасный человек! Как можно так поступать! Как можно вот так взять и раздавить такой красивый волшебный замок! — сказал Наив с досадой.

— Замок из песка раздавить несложно, сынок. Строй замок попрочнее, и я с удовольствием в нём поселюсь. Никаких «пойду в оплот и попрошусь в коридор»! Ждите, — ответила мама и тяжело вздохнула.

Наив вспомнил слова Вечного Деда: «Вам соврали раз, соврали другой, десятый, сотый, а вы продолжаете верить», и тоже тяжело вздохнул.

XXV

II

Время снова превратилось в тянучку неопределённости. Все ждали окончательного мобилизационного распределения. Разъяснительную работу уже провели: больше никаких коммерческих компаний, никаких продаж, никаких «маркетингов» и «мерчандайзингов» — только самые необходимые виды деятельности. ITшникам, врачам, силовикам — особый почёт и привилегии. Учителям — срочные курсы профессиональной переподготовки для работы по программе «Мир Моей Мечты». Всё имущество наскоро национализировано «на период особого времени», такое понятие, как частная собственность, «временно неактуально». Всё для защиты, всё для будущего!

Бывшие белые воротнички, «бесполезные менеджеры», как Наив, либо пойдут в армию, либо работать на государственных предприятиях на «вакантные должности», либо отправятся на «стройку века — Стена». Стена стала такой же неотъемлемой частью жизни, как оплот, телевизор и