— Он ушел? — шепотом спросила Сильвия, спускаясь на цыпочках вниз по лестнице.

Молли молча кивнула.

— Ты ему ничего не сказала? — забеспокоилась девушка. — Он не знает, что я здесь?

— Нет, не беспокойся, — печально подтвердила Молли.

Как Алекс посмел предположить, что у нее ночевал мужчина? Судя по выражению его лица, он решил, что это не просто мужчина, а ее любовник. Как он мог подумать такое после того, что произошло между ними? За кого он ее принимает? Если он такой бесчувственный, то это не значит, что можно оскорблять ее подобными подозрениями…

Неужели он думает, что она могла так вести себя с ним, если бы у нее был кто-то еще? Неужели он действительно верит, что она стала бы рассказывать ему о своих девичьих фантазиях, если бы существовал другой человек, которому их можно было бы доверить? Тот, кто имел бы на это больше прав?

Молли хмуро прошла в кухню. Сильвия деловито резала хлеб, чтобы загрузить очередную партию в тостер.

— Ммм, замечательно, — сказала она десять минут спустя, слизывая с пальцев остатки масла. — Почему ты ничего не ешь? Попробуй, как вкусно.

— Я не голодна, — устало проговорила Молли.

Это было правдой. В горле у нее стоял болезненный комок, и от одной мысли о том, чтобы проглотить что-нибудь в таком состоянии, подступала тошнота. Она чувствовала себя совершенно больной.

Как она может все еще любить его? Человека, который никоим образом не заслуживает этого?

— Вы с Алексом поссорились? — спросила Сильвия. — Знаешь, временами он бывает ужасно упрямым. Особенно, когда оседлает своего любимого конька. Самое противное в моем братце то, что он страшный моралист.

Моралист? Молли насмешливо поджала губы.

— Я не хочу говорить об этом, — подчеркнуто строго сказала она и решила сменить тему: — Ты, кажется, говорила, что Уэйн вернулся в лагерь?

— А почему ты спрашиваешь? — осторожно поинтересовалась Сильвия.

— Мне надо взять у него интервью для статьи, которую я пишу. Без этого материала она будет выглядеть неполной и однобокой.

— Ты ведь не скажешь ему, что я здесь, правда? — В голосе Сильвии появились умоляющие нотки.

Неужели нужно спрашивать об этом, удивленно подумала Молли, бросив взгляд на синяк под глазом девушки.

— Я не скажу ни слова ни о тебе, ни о том, где ты находишься, — пообещала она.

— Возможно, Уэйн и сам не захочет с тобой говорить, — заметила Сильвия. — Он пытается организовать встречу с телевизионной съемочной группой.

Встреча со съемочной группой? Молли недоверчиво посмотрела на собеседницу.

— Вряд ли ему удастся сделать это. Ты ведь знаешь, что полиция устроила лагерю информационную блокаду, — напомнила она.

Сильвия пожала плечами.

— Я слышала, как он договаривался с кем-то об этом. А потом нечаянно подслушала другой его разговор, насчет того, что он ожидает новую крупную партию наркотиков.

— Но ты ведь и раньше догадывалась, что Уэйн связан с наркотиками, — негромко сказала Молли.

— Да, — призналась Сильвия. — Но я не понимала, насколько это серьезно… То есть я никогда не думала, что он занимается этим в таких крупных размерах, — запинаясь, пояснила она. — Когда я поступила в университет и познакомилась с Уэйном, наркотики там были в порядке вещей. Многие студенты их принимали.

— Но ты должна была понимать, что это опасно, — сурово заметила Молли.

— Я об этом никогда не задумывалась, — слегка смутившись, проговорила Сильвия. — Мне нравилось чувствовать себя самостоятельной и независимой, особенно после жизни с мамой. — Девушка надула губы. — Она просто не давала мне дышать. Ты понимаешь, что я имею в виду? Поэтому в университете я наслаждалась свободой, я хотела жить, а не существовать.

Какая наивность! Она и в самом деле совсем еще девчонка, с грустью подумала Молли.

— Мне надо идти, — сказала она. — Надеюсь, что стекольщик появится до обеда. Но я не уверена, что успею вернуться к его приходу.

— Не волнуйся, я никуда не денусь, — заверила ее Сильвия и с пафосом добавила: — Мне некуда идти.

Молли устояла против искушения напомнить своей юной подруге, что у нее есть сводный брат, родная мать и, на крайний случай, место в университетском общежитии, куда она тоже сможет вернуться, если, конечно, захочет.

Посмотрев в зеркало заднего вида, Молли нахмурилась. Уже несколько минут за ней на высокой скорости мчался какой-то незнакомый джип. Она хотела притормозить, чтобы пропустить его вперед, но, к несчастью, дорога была слишком узкой, а высокие изгороди стояли так близко, что не было никакой возможности съехать на обочину.

Водитель джипа яростно сигналил и мигал фарами. Он и его широкоплечий спутник были в черных очках.

Молли напряженно сжала рулевое колесо. Она чувствовала враждебность и нетерпение тех, кто ехал сзади. Кто это такие? Хотя их автомобиль был густо покрыт пылью, так что разглядеть номерные знаки была практически невозможно, он выглядел слишком дорогим, чтобы принадлежать кому-то из обитателей лагеря.

Молли нервно поежилась, представив, что будет, если такой тяжелый и мощный джип протаранит ее маленькую и легкую машину. Но прежде, чем ее воображение успело разыграться, она увидела, что дорога впереди начинает расширяться.

Облегченно вздохнув, Молли стала съезжать к обочине, но в следующую секунду заметила, что сразу же за поворотом дорога блокирована стоящим автомобилем.

Вполголоса чертыхнувшись, она притормозила. И правильно сделала, потому что из-за машины на дорогу неожиданно вышел человек.

Полицейский блокпост. Ну, разумеется, она совсем забыла об этом!

Бросив беглый взгляд в зеркало заднего вида, она заметила, что автомобиль, который ехал позади, тоже останавливается. Ну, что ж, миновав полицейский кордон, она даст им возможность обогнать ее.

Когда Алекс вернулся домой, его ожидал Рэнальф Каррингтон.

— Тебе известно что-нибудь о том, где сейчас Сильвия? — озабоченно спросил он.

— Нет, — ответил Алекс. Он остановился и, обернувшись, пристально посмотрел на управляющего. — А почему ты спрашиваешь?

— Вчера утром мы с ней немного поспорили. А после обеда я уже не нашел ее в лагере. Никто не знает, где она, а может, они просто не хотят говорить мне. Этот подонок Уэйн мог бы проявить о ней хоть какую-то заботу. Эта маленькая идиотка совершенно не соображает, что делает! — вскипел Рэн.

Алекс нахмурился и задумчиво пошел по дорожке к дому.

— И все это вместо того, чтобы спокойно учиться в университете… — добавил Каррингтон и сокрушенно покачал головой. — Сегодня утром я снова поехал в лагерь, чтобы посмотреть, не вернулась ли она. Но там не было ни ее, ни Ферриса. Видимо, он опять уехал куда-то по своим делам. Меня удивляет, как ему удается с такой легкостью проникать через полицейский кордон. Они меня-то с трудом пропускают.