Дюмаж на протяжении уже почти двух лет был послом Эльзарии в Камрии. Умный, азартный, веселый, он был приятным собеседником и отличным партнером как на охоте, так и в карточных играх.

– Простите, ваше величество! – я заметил, что он слегка склонил голову. – Но долг перед страной для меня важнее моего личного отношения к вам.

– Долг перед Эльзарией? – удивился я. – Я понял бы вас, если бы наши страны сейчас воевали, и вы хотели бы таким образом остановить войну.

В дверь постучали, и граф отпрыгнул в сторону, почти забившись в закуток между стеной и кроватью.

Нет, я не боялся, что он совершит жест отчаяния и бросит в меня кинжал. Это не принесло бы ему никакой пользы, а мне не причинило вреда. Дюмаж не знал, что моей родовой магией была магия металла. Впрочем, об этом не знал никто. Эта тайна передавалась из поколения в поколение исключительно от отца сыну.

Официально моими магическими способностями считалось умение открывать любые замки и запоры. Весьма полезное умение для вора или кладоискателя, но несколько смешное для монаршей особы.

– Ваше величество! – вместе с пучком света из коридора в комнату вошел личный секретарь королевы.

Что ему понадобилось здесь, в замке? Моя жена не любила охоту и сейчас находилась в столице.

– Простите, но меня привело к вам неотложное дело.

На его лице было написано беспокойство, и я решил, что допрос графа вполне можно отложить. С балкона уже ворвались в комнату дворяне из моей личной охраны, и я поручил им препроводить Дюмажа в камеру, велев не спускать с него глаз.

Его сиятельство даже не сопротивлялся. Да и что он мог сделать против десятка вооруженных людей?

– Что случилось, Шарле? – спросил я, когда мы остались вдвоем.

Я снял камзол и досадливо поморщился – на плотной ткани зиял большой разрез. Это был мой любимый охотничий камзол.

– Ваше величество, ее величество просит вас незамедлительно вернуться домой. Сегодня в руки его высочества по недосмотру прислуги попал нож, и он поранился.

Едва он это сказал, как я уже натягивал на себя другую одежду.

– Велите седлать лошадей! – крикнул я своему лакею. И снова обернулся к Шарле. – Насколько серьезны раны?

– Не очень серьезны, ваше величество, – успокоил он меня. – Врач ее величества уже наложил швы и погрузил вашего сына в целебный сон. Но королева всё равно волнуется и хочет, чтобы вы были рядом.

Я уже бежал по узкой лестнице, а с улицы уже доносилось ржание моего коня.

Сын был для меня всем, и, хотя я полагал, что раны лишь украшают мужчин, он был еще слишком мал, чтобы их получать.

Но беспокойство снедало меня еще и по другому поводу. То, о чём меня уже предупреждал главный королевский маг, оказалось правдой – принцу, к сожалению, не передалась наша родовая магия, иначе нож не причинил бы ему никакого вреда.

Эдмон мирно спал в кроватке, и только белая повязка на его правой руке была свидетельством недавнего происшествия.

– Я всего лишь хотела, чтобы он больше времени проводил подле меня, – на лице Лилиан было написано такое раскаяние, что мне пришлось обнять жену, чтобы хоть немного ее успокоить. – Ты же знаешь – он любит играть у меня в будуаре. Ни я, ни Джанет не подумали про нож для разрезания бумаги, что лежал на столе. Я как раз отлучилась переодеться, когда Эдмон захотел пить, и Джанет на пару секунд вышла в коридор, чтобы кликнуть лакея. Он порезался и закричал.

Жена вздрогнула, и я прижал ее к себе еще крепче.

– Не вини себя. Просто в дальнейшем нужно быть более осторожными. И я полагаю, что Эдмону нужна другая няня. Джанет не годится для этой роли.

Лилиан кивнула.

– Прости, что побеспокоила тебя, дорогой. Теперь я понимаю, что не должна была отправлять Юдона за тобой. Я испортила вам всю охоту, да? Но я так испугалась!

Я поцеловал ее руку.

– Ты поступила совершенно правильно. Никакая охота не может быть для меня важнее нашего сына.

Когда она успокоилась, я счел возможным заняться делами. Случайно ли получилось так, что в один день произошли оба происшествия? И покушение на меня, и рана Эдмона.

Об этом я мог поговорить только с двумя людьми – бароном Дювалем и главным королевским магом графом Леру. Только им я доверял абсолютно, и только они знали обо мне то, чего не знал никто другой.

Барон был уже немолод, но по-прежнему крепок, и я не позавидовал бы тому, кто захотел бы проверить его силу в бою. Седые виски и чуть поникшие плечи не мешали шпаге в его руке быть быстрой и точной.

– Вас что-то тревожит, ваше величество? Если вы думаете о Дюмаже, то он уже доставлен в столицу и находится под надежной охраной. Желаете его допросить?

– Непременно, – подтвердил я, – но несколько позже. Сейчас меня куда больше беспокоит то, что случилось с его высочеством. Действительно ли эта девушка всего лишь проявила невнимательность, или в ее действиях был злой умысел?

Старый маг – один из немногих, кому я позволял сидеть в моем присутствии, подался вперед в высоком кресле у камина.

– Я тоже думал об этом, ваше величество. Но я проверил мадемуазель Джанет даже на кристалле – она не лжет. Она невнимательна, возможно, глупа, но она не предательница.

Я вздохнул с облегчением. Но граф, заметив это, укоризненно покачал головой:

– На вашем месте, ваше величество, я беспокоился бы совсем о другом.  Этот случай лишь подтвердил то, что я говорил вам уже неоднократно – к сожалению, его высочеству ваша магия не передалась.

В тайну нашей родовой магии были посвящены только те, кто занимали пост главного королевского мага. Они, вступая в эту должность, давали клятву на крови, делавшую их немыми за одну только попытку нарушить данное слово. Такой случай за несколько столетий был только один – того мага казнили как клятвопреступника.

А вот Дювалю я открыл свой секрет вопреки правилам – потому что доверял ему больше, чем самому себе. Он пытался остановить меня, когда во время войны я бросился на поле боя вслед за своей гвардией, и я успокоил его, сказав, что металл не причиняет мне вреда.

– Возможно, Эдмон получил мою магию лишь частично?