Нет, он не может допустить, чтобы Фарида ушла из этого дома, следовательно, самым правильным в создавшемся положении будет уйти ему самому. И всё же, хотя решение было принято, он тянул, не в силах открыться жене, да и не хотелось ему уходить от Фариды!

А Полина, превратившись вдруг в настоящую фурию, с каждым днём становилась всё более настойчивой, угрожая рассказать всем об их отношениях и настаивая на том, чтобы он сделал, наконец, решительный шаг.

Никогда еще прежде Имран не чувствовал себя таким одиноким и несчастным. Он метался, как загнанный в силок молодой волк, привыкший к простору и свободе и внезапно оказавшийся в ловушке.

Как обычно, Айша проводила семью на работу и учёбу и, прежде чем заняться обедом, взялась за штопку арсеновского свитера, который этот сорванец умудрился где-то порвать.

Привычно и ловко орудуя иглой, женщина думала обо всём понемножку, пока её мысли не остановились на Далгате – сыне её дорогой и незабвенной Шахри. Вот уже несколько лет он живет в большом городе и, похоже, всё больше и больше отдаляется от родного Дагестана и от их семьи.

Правда, письма от него приходят, но что такое письма, они ведь не заменят общения, в котором она нуждается, а этот мальчик был единственной живой ниточкой, связывающей её с Шахри. В сотый раз Айша задавалась мучившим её много лет вопросом, позволила бы Шахри своему сыну уехать так далеко от дома, не обижена ли она там на свою подругу, отпустившую его. Тогда Ансар поддержал решение Далгата, и она, скрепя сердце, согласилась и благословила его отъезд, хотя, видит Аллах, вовсе этого не желала.

И вот теперь она совсем не видится с мальчиком и не знает, как он там живёт. И вообще, зачем ему понадобилось уезжать и селиться в незнакомом городе среди чужих людей?

Когда-то её отец Ибрагим-бек много рассказывал о Петербурге, о величии и красоте этого города, его богатстве и роскоши, об экипажах, запряжённых породистыми рысаками и с шумом проносившихся по широким мощёным улицам, заполненным гуляющими людьми. Конечно, Айша понимала, что времена переменились, город уже не тот, каким с детства виделся в её воображении, да и по телевизору частенько показывают современные города, включая Ленинград, который для женщины продолжал оставаться Петербургом.

Времена по-прежнему делились для неё на «царские» и «советские». Но она отмечала с удивлением, что Всевышний, по-видимому, весьма благоволит к коммунистам, раз неизменно посылает на их большевистские праздники ясную, хорошую погоду. «Должно быть, это оттого, что цели у них всё-таки были хорошими и связанными со счастьем всех людей, – размышляла про себя Айша. – Не всё, конечно, у них было правильно, много всякого несправедливого было. Взять хотя бы Ансара, Манапа и моих бедных родителей, не говоря уже о том, как они насильно заставляли в сороковых годах людей переселяться с гор на равнину… Но они выиграли страшную войну, построили много заводов, фабрик, школ для детей, больниц, а ведь это очень, очень хорошо! Вот если бы они ещё и Аллаха признавали, тогда… Тогда, быть может, они не совершали бы столько неправильных вещей, и все люди были бы гораздо счастливее!»

Так думала Айша, незаметно перескочив с мыслей о Далгате на размышления об общем. Размышления её неожиданно были прерваны стуком в окно веранды. Выглянув, она увидела за стеклом незнакомое женское лицо.

– Можно войти? – спросила женщина, и, прежде чем Айша успела кивнуть, она уже вошла с решимостью во взгляде и движениях, что Айшу удивило и даже насторожило.

– Вы будете мать Имрана? – деловито осведомилась пришедшая, придвинув к себе стул и грузно на него опустившись.

– Да, я мама, – ответила Айша, удивлённо рассматривая незнакомку и решив, что это, скорее всего, одна из клиенток сына. – А что?

– А то, что ваш сын ведёт себя очень нехорошо! – Женщина вскинула голову и измерила стоявшую перед ней Айшу неприязненным взглядом.

– Как нехорошо? Почему нехорошо? – воскликнула Айша взволнованно, отчего её акцент стал ещё сильней.

– А потому, что он обманывает мою дочку! – Интонация, с которой женщина произнесла эту фразу, была одновременно торжественной и зловещей. Айша, по-прежнему не понимая, продолжала стоять перед нею в ожидании разъяснений.

– Моя девочка доверилась вашему сыну, который обещал на ней жениться. А теперь, когда она в нём так нуждается, он увиливает в кусты, а моё юное невинное дитя плачет и страдает от своей неопытности и доверчивости!

– Обещал жениться?! – ошеломлённо повторила Айша. – В какие кусты?

– Вы, пожалуйста, не делайте вид, будто не понимаете! – резко вскрикнула посетительница. – Я вам ясно и чётко говорю, что ваш сын Имран обманывает мою дочку!

– Мой сын – не обманщик! – возмутилась Айша. – Он очень хороший мальчик, честный и порядочный! Как он может вас обмануть?

– Этот ваш хороший мальчик обещал жениться на моей дочке! Вы понимаете или нет, что она ему поверила…

– Как он мог обещать ей жениться, если он уже женат! – негодующе воскликнула Айша. – У него есть жена!

– Да в том-то и дело! При живой жене связался с моей дочерью, и теперь она ждёт от него ребёнка!

– Как ждёт ребёнка?! Это что такое? У него два сына есть, вы разве не знаете?

При этих словах гостья смутилась и опустила глаза, но тут же продолжила с ещё большим негодованием:

– Да знаю я, знаю! Но ведь об этом должен был он думать, а не я! А теперь вот случилось то, что случилось, и я не собираюсь этого терпеть! Если он немедленно не женится на моей дочке, я… я подам на него в суд!

Сердце Айши заныло при этих словах так, будто по нему ударили чем-то тяжёлым. Её сын обманул девушку, и она беременна… Как мог он совершить такое?! И что будет, если Фарида узнает об этом? О Аллах, что же теперь делать?

Как сквозь ватную пелену доносился до неё визгливый голос посетительницы:

– Я предупреждаю вас: если он не выполнит своего обещания, я ему такие устрою неприятности, что он не рад будет, что вообще на свет родился! Думайте, решайте, я к вам ещё приду через несколько дней!

С этими словами она встала и вышла из комнаты, оставив шокированную Айшу так и стоять посреди комнаты.

Остаток дня женщина провела в горестных размышлениях, чередовавшихся с возмущением и обидой на сына, чьё беспечное отношение к жизни подвело их семью к такой ужасной ситуации.

В полдень, когда Имран пришёл домой на обед, Айша села напротив него, наблюдая некоторое время за тем, как он ест, а потом сказала:

– Расскажи мне, сын, как у тебя дела?

– Всё нормально, мама! – ответил Имран с деланным весельем, что не укрылось от внимательных глаз Айши. – А почему ты спрашиваешь?

– А потому, что мне так не кажется! – Айша твёрдо взглянула в глаза Имрану, отчего он тотчас же смутился и покраснел.