К счастью, это драматическое событие имело свидетелей, но обитатели Лоуер-Корнмер-стрит вряд ли стали бы разговаривать с настоящим джентльменом. Вот почему Гай оделся как рабочий – в грязную куртку, штаны и грубые башмаки.

Если бы он разговаривал как человек своего круга, это сразу же выдало бы его, но, будучи мальчишками, они с Джеком, копируя слуг, научились говорить с самыми разными акцентами. Потом, превратившись в распущенных молодых людей, они очень ловко изображали боксеров-профессионалов, и это умение как-то раз спасло Джеку жизнь.

Теперь Гай надеялся, что все это очень поможет ему, Редкие звезды, загоревшиеся в вышине, предвещали наступление ночи, когда один из посетителей, прихрамывая, вышел из паба «Веселые собаки» и, покачиваясь, пошел по улице.

– Стейнбелл! – прошипел Гай, когда человек поравнялся с ним. – Ты что, вздумал играть со мной в прятки, черт бы тебя побрал?!

Стейнбелл резко остановился и уставился на Гая из-под полей засаленной шляпы. Затем он вдруг ухмыльнулся, показав гнилые зубы:

– Никак мистер Аксбридж? Но ведь вы ясно дали понять, когда мы виделись в последний раз, что светский человек нам не товарищ. Надеюсь, вы не станете держать зла на бедного Стейнбелла, сэр?

Не обращая внимания на запах дешевого эля и лука, Гай схватил пьянчужку за воротник.

– Тогда мне нужно было имя, только и всего. Я уже знаю, кто это сделал, но кто заплатил за все, а?

– Ну, сэр, вы и умник! А где те деньги, что вы мне обещали?

Гай прижал Стейнбелла к стене и приставил к его горлу нож.

– Говори имя, парень, а насчет остального договоримся потом. Или, может, ты мечтаешь побывать у заплечных дел мастера?

– Боже упаси, мистер Аксбридж, сэр! Вот только я ничего не знаю!

Гай нажал сильнее.

– Маленькая птичка рассказала мне другое.

Стейнбелл вытянул шею и выпучил глаза.

– Для этого нет причин, сэр! Все было хорошо расписано, все шло как по маслу. Камень насыпал пыли ей на шляпку, но сама она осталась целехонька. Ни один красивый золотой волос на ее хорошенькой головке не пострадал, сэр.

Гай поморщился:

– Мне плевать, как это было сделано, я хочу знать имя того дурня, который заказал покушение.

Стейнбелл облизнул сухие губы и, прищурившись, посмотрел на Гая:

– Тогда вы опоздали. Он уехал.

Кончик ножа до упора уткнулся в кожу мистера Стейнбелла, грозя проткнуть ее до крови. – Имя?

– Фолкорн, сэр! Этот франт называл себя Фолкорном! Приземистый такой, с синими гляделками.

Уже в третий раз Гай слышал это имя – без сомнения, не настоящее имя того, за кем он охотится. Низкорослый, приземистый, с каштановыми волосами и синими глазами – да это приложимо к половине лондонских мошенников!

По-прежнему прижимая Стейнбелла к стене, Гай слегка разжал пальцы.

– А как этот Фолкорн зарабатывает на жизнь, мистер Стейнбелл? И что значит «франт»?

– Такой уж у него вид, сэр. Держится он как джентльмен, но не брезгует пачкать лапы.

Гай позвенел монетами в кармане.

– В какой грязи?

– В грязи, сэр! Ну, в земле. Под ногтями у него грязь, кожа в царапинах. Но теперь дело сделано, и его больше нет – наверное, домой уехал.

Казалось, лезвие ножа вот-вот перережет горло мистеру Стейнбеллу.

– И где же это, дом то есть?

– Моя зазноба была замужем за кузнецом из южной части Дартмура; так вот франт точно так же слова выговаривал, как этот кузнец, который жил около болота.

Словно ледяная вода потекла по спине Гая.

– Что еще?

Стейнбелл начал извиваться.

– Ну, сэр, я подумал, что этот тип, наверное, тронутый. Он сказал в подпитии, что может отличить королеву Дании от Марии Луизы и Шарля де Милля от старого бархата, и что он очень неравнодушен к голове монаха и коту с рубиновыми губами. А еще он каркал как ворона. Больше мне нечего сказать, сэр, ей-богу! Вы же не станете доносить на беднягу Стейнбелла, сэр, который родился хромым и неуклюжим и никому никогда не причинил зла?

Гай отпустил засаленный воротник, и вдруг, мгновенно изогнувшись, с силой нанес удар кулаком.

Стейнбелл не менее проворно отскочил в сторону, затем аккуратно спрятал нож, который, видимо, у него всегда был готов к действию.

– Вы странный парень, мистер Аксбридж, сэр, – добродушно сказал он.

Не удержавшись, Гай рассмеялся, затем швырнул на мостовую горсть монет, и Стейнбелл тут же бросился подбирать их.

Гай пошел прочь. К каким только способам не приходится прибегать, чтобы проверить правильность собранных сведений. К счастью, нож не просвистел в воздухе ему вслед.

Итак, этот хромой человек сбросил кирпич со стены, точно рассчитав время, чтобы Рейчел осталась невредима, но при этом до смерти испугалась. Точно так же, как мерзавец, нанятый Фолкорном, чтобы устроить другие «случайности», Стейнбелл был прирожденным злодеем, но не убийцей. Если бы Дедал действительно планировал убийство, Рейчел уже была бы мертва; но кто знает, не изменятся ли его намерения в дальнейшем…

Еще пробрал озноб, когда он сообразил, что «Голова монаха» и каттлея с рубиновыми губами – дорогие, чувственные, экзотические орхидеи.

К тому же Фолкорн говорит с южнодевонским акцентом. Мистер Стейнбелл не мог бы сделать более ужасного признания. У этого человека земля под ногтями, и он разбирается в цветах. Это не джентльмен, но садовник джентльмена, которого послали из Дартмура устроить нападения на Рейчел. Разумеется, сам Дедал в это время оставался дома.

А ведь он, Гай Деворан, галантный кузен умного Сент-Джорджа, только что отправил Сару Каллауэй преподавать ботанику гостям леди Овербридж в Бакли, сады которого подходят к самому краю болот!

Хотя никто, кажется, не следил за ним и не пошел следом, Гай дождался, когда совсем стемнеет, и только тогда проскользнул в свой особняк. Едва войдя на кухню, он сорвал с себя грязную шейную косынку и отшвырнул нож. Тазик с водой ждал его. Гай вымыл руки и пошел в кабинет, где дрожащей рукой налил себе бренди.

На письменном столе его ждало письмо. Сорвав печать с драконом, он развернул послание, написанное шифром.

Дорогой Гай,

Анна чувствует себя хорошо, мы тебя благодарим, и она шлет тебе в ответ свою любовь.

Когда я нашел Рейчел Рен тогда на кухне, руки этой таинственной особы – хотя и немного красные – все еще имели довольно ухоженный вид.

Поскольку она плохо понимала, для чего существует ведро, мне показалось, что это бедствующая женщина из благородных. Ее голос и манеры говорили о том же. Все это послужило достаточным основанием для того, чтобы взять ее в поездку на яхте и дать ей немного золота.