— Может, в Берлингтон? — с невинным видом предположила она.

— Каким образом она могла туда добраться? — сказала Жермена. — Пешком дойти не могла. Позвонить кому-то — тоже: есть листинг всех ее звонков с мобильника.

— Она могла использовать другой телефон.

— Чей? — спросила Жермена, приподнимая бровь.

— Может, взяла у кого-то из друзей?

Дверь в юрту будто по сигналу распахнулась, и на пороге появился Дэвид. У него была собственная манера ходить, предполагавшая, что, куда бы он ни пошел, ему везде будет уютно и хорошо. Эту манеру, грубую и ужасную, он унаследовал от отца. Но в нем присутствовало что-то еще, роднившее его с киношным повесой, явившимся ограбить казино, или с эстрадным артистом, готовым в любой момент выпрыгнуть на середину комнаты.

А может, он просто вошел, а все остальное было плодом воображения химии его мозга.

Он переоделся, теперь на нем были джинсы и облегающий черный свитер, дополнявший его темные локоны и подчеркивавший мускулатуру торса и рук. Он улыбнулся им с Жерменой, потом направился к Джанелль и Ви. Мадж с Нейтом рассматривали на полках какие-то настольные игры.

— Взяла телефон у кого-то из друзей? — повторила Жермена.

— Ну да, — сказала Стиви, вставая, — хотя не думаю.

— Может, есть смысл выяснить? — окликнула ее Жермена, когда она направилась к соседям по коттеджу.

Откинувшись на спинку футона, Дэвид говорил с Джанелль и Ви. Джанелль обратила к нему лицо, на котором отражалось выражение унылого терпения. Ви сложила руки на груди. Судя по всему, он их не впечатлил.

— Я под домашним арестом, — сказал он, — в Берлингтон мне больше ездить нельзя.

— Ты серьезно? — сказала на это Джанелль.

— Ага, — ответил он, — но не думаю, что им это удастся.

— Не удастся, — согласилась она. — И это все?

— А тебе что, мало? — спросил он. — Я даже ничего не сделал.

— Сделал, сделал, — сказала Ви, — это все знают.

— По-твоему, я заклинатель белок?

— Это совсем не круто, — сказала Ви, — ты то всех будишь, то что-нибудь портишь, в том числе и то, что нам нравится и чем мы пользуемся. От тебя у всех нас проблемы, приятель. Ты бы кончал с этим.

— Я думал, учеба — это игра, — ответил Дэвид, — почему, кроме меня, здесь никому не весело?

Ви покачала головой, взяла Джанелль за руку, и они встали.

— Увидимся дома, — сказала Джанелль, подчеркнуто одной Стиви.

— Иногда мне кажется, что меня не любят, — произнес Дэвид, глядя им вслед.

— Ты и сам знаешь, почему, — ответила она.

— Возврат к ответственности, — сказал он, лихо приподняв бровь, — ты знаешь таких, кому это нравится?

— Полно, — заверила его Стиви, — по той простой причине, что…

Произносить вслух слова «твой отец» было опасно. Стиви затылком чувствовала, что их с Дэвидом буравят глаза Жермены.

— Думаю, мне тоже пора, — сказала она. — Ты идешь?

— Конечно, — ответил он, — почему бы и нет?

Когда они проходили мимо, Жермена опустила голову, однако Стиви заметила, что она искоса бросила украдкой на них взгляд.

— Белок типа было около сорока, — произнес Дэвид, когда они вышли на улицу.

— Где ты их только раздобыл?

— Волшебники не раскрывают своих секретов, — сказал он. — Ты так больше ничего не нашла, да?

Он настолько стремительно сменил тему, что Стиви на миг потеряла нить разговора.

— Послушай, — обратилась к нему она, — что, по-твоему, произошло с Элли? Говоришь, она не могла справиться одна? Стало быть, ты думаешь, она здесь?

— Я хочу сказать… — понизил голос Дэвид. — В общем, я не понимаю, как она могла уйти в ту ночь или в последующие несколько дней. Не знаю, как ей удалось выбраться.

— Но давай все же скажем, что удалось, ведь именно это, скорее всего, и случилось, — возразила Стиви. — Ты знаешь, куда она отправилась?

— Да куда угодно, — ответил он. — Элли выросла в коммуне, жила во Франции. Мне кажется, она в… не знаю, в подвальной кафешке в Берлине, а может, где-то еще.

— Трудновато ей было бы уехать из страны.

— Ну хорошо. Тогда она… сидит в серебристом трейлере «Эйрстрим» в Остине и продает дизайнерские тако, а может, поселилась в шалаше на дереве в Орегоне…

— Мысль я уловила, — сказала Стиви, — поскольку Элли ниоткуда, теперь она нигде — это типа ее дом.

Дэвид на несколько мгновений уставился на нее и произнес:

— Ага, правильно, если она нигде, значит, дома.

— А может, в какой-нибудь квартире в Берлингтоне, — высказала мысль Стиви.

— Думаю, она бы уехала. Если ей удалось добраться до Берлингтона, она могла сесть в какую-нибудь машину и укатить. Вряд ли она стала бы здесь задерживаться.

— Но зачем бежать? — спросила Стиви. — Зачем бежать, если ты ничего не сделал?

— Страх, — ответил Дэвид.

— Какой еще страх?

— Страх перед обвинением в убийстве.

— Я не говорила, что она кого-то убивала, — парировала Стиви, — лишь сказала, что она писала сценарии для сериала «Конец всего», а потом взяла компьютер Хейза. И это чистая правда.

— Да знаю я, знаю, успокойся.

— Не говори мне «успокойся», — ответила Стиви, — я сама все это затеяла. И знаю, что говорю. Просто… если она не…

— Послушай, — перебил ее Дэвид, — а может… может, тот сухой лед действительно взяла она, а? Может, Бет Брейв ошиблась, когда подумала, что они разговаривали?

— Сохранилась запись того разговора.

— Да знаю я, но… что, если где-то там была допущена ошибка?

— А что, если это действительно сделала Элли? — сказала Стиви. — Мотив у нее был. Возможность — тоже. Она вполне могла поступить как дура, напортачить с видео. Элли непохожа на человека, знакомого со всей этой наукой. С чего ей было думать, что это причинит ему вред?

— Элли не такая, — сказал Дэвид, — она не стала бы тащить сотню фунтов сухого льда, чтобы помешать другому человеку заниматься искусством.

Стиви впервые уловила в его голосе нотку раздражения.

— Я лишь хочу сказать…

— Послушай, я знаю, что ты сделала, и в этом действительно есть смысл. Я лишь говорю тебе, что она не стала бы это делать. Элли не позволила бы себе испортить произведение искусства другого человека, это единственное, на что она никогда не пошла бы. Я знаю: между нами все закончилось паршиво, и ты, может, мне не доверяешь, но в этом можешь мне поверить.

Поворот был неожиданный.